я, знаешь, как научился? Я научился у своей мачехи. У меня отец, когда мать померла, в тридцать девятом году, на ней женился. Она выпить любила, тур ее мать! Ну, я раз сварил самогонки ведро. И отнес ей, чтоб она валенок нам наваляла. А у ней во-от такие титьки были, у мачехи. Она умела валенки валять, большой специалист была по этому делу. А когда отец у меня помер, в сорок восьмом году, она вышла за другого, за Василия Петровича. И он выпить любил. Им принесут самогонки, а они не валяют. Напьются и друг на дружку лезут, тур иху мать! Самогонки не напасешься на них! Ну, я поглядел как она валяла – раз, другой, третий. Потом сам попробовал, слепил кое-как. Понес ей. Она поглядела, говорит: «Ну, пойдет! Да ты еще попробуй, получше. Ну, ты не торопись – вот так, вот так, вот так, Ванюшка!» Да, да, показала – так да эдак. И я еще раз заделал и опять к ней пошел. Она поглядела и говорит мне: «Ну, а теперь сваляшь! Валяй, давай!» И я начал валять. А у меня опять сапогами валенки пошли. Ну, пару, две, три связал – и пошло у меня на лад дело! Так, тур твою мать, к ней идут с шерстью, а она ко мне их посылает: «Вот, Ванюшка Цаплин – самый валяльшик!» Мне шерсти навалили – полон подпол. И из Гремячки везут, и из Бегучей везут – полно! (
Смеется.) И я начал валять. Один раз – восемьдесят пар кряду свалял, чтоб на дом денег заработать. Тогда 100 рублей за валенки платили. А водка стоила два рубля восемьдесят копеек. Вот, тур твою мать, водки-то я заработал?! За ночь – валенки. Стало быть – за ночь больше тридцати бутылок, полтора ящика! И не пил я ни хрена тогда. Не как сейчас! Вот так вот.
Был вот у нас в деревне Иван Федорович, по прозвищу Кулага. Вот я раз кадушки делаю, а он приходит и говорит: «Миленький, да где ты научился?!» Я ему отвечаю: «Нужда научила, от нужды научился!» Говорится ведь: нужда и барыню гребет! (Смеется
