Она не спускала с него глаз.
– Понятно. Где ты был на самом деле прошлой ночью, Ли?
Он неловко поерзал.
– Мопсик… я тебе говорил. Я был с ребятами.
– Тогда почему ты не сказал это копам?
– Они стали бы проверять. Двое парней не в ладах с законом. Они не захотели бы говорить с Терреллом.
– Хорошие у тебя друзья, верно?
– Это бизнес, Мопсик. Никакие они не друзья. Они на меня работают.
– Ты вернулся в половине третьего. Ты мог убить эту женщину.
– Мог, но не убивал. Оставим эту тему, ладно? – решительным тоном сказал Харди.
– Мне не хотелось бы, чтобы когда-нибудь ты назвал меня старым, старым огоньком, который давно угас… шлюхой, пустым местом, – тихо промолвила Джина. – Мне бы это не понравилось.
– Я не стал бы говорить так о тебе, Мопсик… ты это знаешь.
– Если бы ты так сказал, если бы огонек действительно угас, я бы заявила легавым, что перепутала дни, что была с тобой не в пятницу, как ты утверждаешь, а в четверг.
Они долго смотрели друг на друга. Его поразила жесткость ее взгляда; Харди стало не по себе.
– Послушай, Мопсик, довольно об этом. Поедем в кино или куда-нибудь еще. Хочешь, я поведу тебя в клуб «Коралл»?
– Ты водил туда Сью Парнелл?
Харди встал. Лицо его сделалось багровым; обходительность исчезла. Сейчас он казался опасным и злобным.
– Слушай, Джина…
– Мопсик, дорогой. Называй меня так всегда и не злись. Нет, сегодня мы не пойдем в клуб «Коралл». Отправляйся играть со своими друзьями. Я буду развлекаться одна.
Держа бокал в руке, она встала с дивана, прошла через гостиную и скрылась в своей спальне.
Харди посидел в кресле, его кисти сжимались и разжимались. Затем он, хлопнув дверью, скрылся в своей спальне.
Глава четвертая
Реклама «Сыскного агентства Хеа» обещала качественное обслуживание и быстрые результаты.
Руководил агентством Хомер Хеа, а помогали ему дочь Люсиль и зять Сэм Керш. Клиенты и полиция называли их «нечестивой троицей».
Хомер Хеа, которому скоро должно было исполниться шестьдесят пять лет, был крупным и тучным, с головой, по форме напоминавшей репу, толстым носом и проницательными маленькими глазами-буравчиками; обвислые усы скрывали его безжалостный, хищный рот.
Его двадцативосьмилетняя дочь была миниатюрной, худенькой. Заостренные черты лица и блеск черных глаз-бусинок придавали ей сходство с опасным, настороженным хорьком.
Муж Люсиль, Сэм Керш, мог сойти за ее брата. Он тоже напоминал хорька. У Сэма были такие же, как у жены, жирные темные волосы и нездоровый цвет кожи. Если бы Хомер Хеа не предложил будущему зятю место в сыскном агентстве, Сэму и в голову бы не пришло жениться на Люсиль. Он с жадностью поглядывал на любую блондинку, отвечающую его высоким требованиям, но неплохие доходы, которые приносила ему работа в агентстве, заставляли его мириться с обществом Люсиль.
На следующее утро после убийства в «Парк-Мотеле» Хомер Хеа сидел за письменным столом на изготовленном по спецзаказу кресле, вмещавшем его необъятную