Она услышала, как открылась и закрылась дверь в комнате Азалии. Мачеха проснулась и прошествовала в ванную. Загудела душевая кабина, послышался звук льющейся воды. Скоро она уйдёт, можно будет спокойно позвонить на кафедру и договориться о паре дней за свой счёт. Семён Сергеевич не откажет, нужно только повод придумать.
Её размышления прервал телефонный звонок. Звонили на городской. Аппараты были почти в каждой комнате, и Карина почти машинально сняла трубку.
– Да.
В первую минуту подумала: какой-то хулиган решил подшутить. В трубке слышались не то шорохи, не то всхлипы, не то сдавленный смех.
– Да? – нетерпеливо повторила она. – Кто это?
– Это Зоя Васильевна! – голос звучал незнакомо, неузнаваемо.
– Зоя Ва… Что случилось? Что-то с дядей Альбертом? Ему хуже?
– Кариша, – женщина, похоже, пыталась подавить подступавшие рыдания, – Алик… Альберта больше нет.
– Как так – нет? – глупо переспросила Карина.
– Он умер. – Она перестала сдерживать слёзы и тихо, безутешно заплакала.
– Этого не может быть! Он не… Ему стало лучше! – отчаянно закричала Карина, убеждая и себя, и Зою Васильевну, что случившееся – нелепая ошибка.
Жена (вдова?!) дяди Альберта ничего не отвечала, только плакала. Так они и проливали бесполезные слёзы, каждая на своём конце телефонной линии, и ничего было не исправить.
– Алло! – громко и внятно произнёс женский голос. – Добрый день! Это Елена Васильевна. Сестра Зои. Вы меня слышите?
– Да, – придушённо отозвалась она. Нос был наглухо заложен.
– Он умер ночью, то есть вчера вечером. В полдвенадцатого. Видишь, как! Папе твоему сороковины, а он вот…
– Отчего умер? Сердце?
– Оно, – шумно вздохнула громогласная Елена Васильевна, – с Зоей прямо не знаю, что делать. У самой сердечко пошаливает.
– Когда похороны? Завтра? – Она знала, по мусульманским канонам усопшего полагалось хоронить по возможности быстро.
– Сегодня должны успеть. «Скорая» была, справки дали. Насчёт кладбища и остального – помощников хватает. Обо всём договорились. Часам в двенадцати подходи.
Попрощавшись, Карина аккуратно положила трубку на рычаг. Долго сидела, позабыв убрать с телефона перевязанную руку, смотрела в одну точку. В дверь постучалась Азалия:
– Эй, ты там жива? – И прошла дальше по коридору.
Через некоторое время хлопнула входная дверь. Ключ звонко повернулся в замке. Азалия отбыла на службу.
Девушка вытерла слёзы, высморкалась. Встала и подошла к окну. Утро оставалось таким же хмурым и неприютным.
«Вот и не пришлось придумывать повод, чтобы на работу не ходить», – печально подумала она и отправилась в ванную наложить нормальную повязку. Начала разматывать бинт на левой ладони. Странно,