видеть самые гибельные изменения в акварелях, которым не было и двадцати лет; и из того, что мне известно о беспечности современного бумажного производства, я прихожу к заключению, что хотя вы до сих пор можете наслаждаться гравюрами Альберта Дюрера – после двухсот лет, – но не пройдет и половины этого времени, как большинство современных акварелей превратится в выцветшие и побуревшие клочки бумаги; и ваши потомки, презрительно комкая их между пальцами, будут – отчасти с негодованием, отчасти со злобой – шептать: «Как жалки были эти люди девятнадцатого столетия! Они весь мир наполнили паром и копотью, занимаясь тем, что они называли производством, а не могли выделать даже листа негнилой бумаги». А между тем заметьте, что в настоящее время это имеет далеко не ничтожное значение в экономии вашего искусства. Ваши акварелисты с каждым днем становятся все более способными выражать возвышенные и совершенные вещи, и их материал специально приспособлен к наклонностям ваших лучших художников. Стоимость подобного рода произведений, которые вы могли бы накопить, составила бы вскоре довольно значительную статью вашего национального художественного богатства, если б вы хоть немного позаботились об их долговечности. Я лично склонен думать, что для акварелей следует исключительно употреблять велень, и тогда, при надлежащих заботах, рисунки были бы почти вечны. Бумага все же наиболее удобный материал для быстрых работ, и в высшей степени нелепо не заботиться об ее доброкачественности, которой так легко достигнуть без особенных хлопот. В числе многих полезных вещей, которых я потребовал бы от нашего правительства, когда оно будет иметь значение отца народа, будет и то, чтоб оно снабжало всех своих сынов хорошей бумагой. Для этого правительству стоит только устроить бумажную фабрику под руководством одного из наших выдающихся химиков, ответственного за безвредность и совершенство всех процессов производства. Правительственный штемпель на углу вашего листа рисовальной бумаги, выполненного самым совершенным способом, будет стоить вам шиллинг, что несколько увеличит доход производства; и когда вы купите акварель за пятьдесят или сто гиней, вам стоит только взглянуть на угол листа и заплатить лишний полтинник за ручательство, что ваши сотни уплачены за действительную картину, а не за цветную негодную бумагу. Здесь не должно быть ни монополии, ни стеснений. Пусть бумажные фабриканты конкурируют с правительством, и если публика предпочитает сберечь полтинник и рисковать, то никто и ничто ее не стесняет. Но только тогда и художники, и покупатели при желании будут иметь уверенность в доброкачественности материала, которой они теперь лишены.
Я бы желал также, чтобы существовала правительственная фабрика красок, хотя это не так необходимо, так как художник легче может убедиться в достоинстве их; и я не сомневаюсь, что любой художник может добыть, если пожелает, очень прочные краски от почтенных фабрикантов. Я не стану развивать этого
