необходимость лезть в чужие мысли, а скорее тяготясь этой способностью и воспринимая ее, как обузу нелепую, он и не подозревал, что мысли большинства сограждан настолько криминальны, что впору всех сажать за решетку с формулировкой дежурной – "Угроза убийством, на основе неприязненных отношений". Круг лиц, с которыми Леониду приходилось сталкиваться в повседневной жизни, был довольно узок – семья и коллеги по работе в основном и эти лица тоже случалось иногда выплескивали мысленно негатив, но он при этом знал почти всегда о причинах. И понимание это уменьшало эффект слов, а вот сейчас он буквально ежился под взглядом спускающегося ему на встречу парня, уставившегося на него в упор и думающего при этом,– "Вылитый тесть, сука. Придушил бы гниду, если бы воля моя была. Козлина поганая. Чтоб ты шею свернул себе".– А следом за парнем стояла женщина возраста бальзаковского и тоже не оставила Леонидову физиономию без внимания, выдав ему в мозг,– "На зятя похож мужчина. Где этот обалдуй вчера таскался? Под утро пришел и наплел, что дежурил. Брешет подлец. Кобелина. Чтоб у тебя ноги отсохли. Убила бы паскудника".– Ну, этих-то еще Леонид как то понять мог, а вот когда на него взглянул мальчишка лет пятнадцати и подумал непосредственно о нем, ни с кем не сравнивая, то руки буквально зачесались отвесить хорошего подзатыльника "тинейджеру", думавшего буквально следующее,– "Во, рожа у дядьки. Врезать бы по ней маваши гери. Или йоко гери? А потом кентосами по сопатке",– мальчишка сжал кулачок и постучал им по черной транспортерной ленте.
–"Восточными единоборствами видать малец занимается. Вот ручонки и чешутся. Не терпится проверить на практике полученные навыки",– понял Леонид, провожая взглядом невзрачную фигурку с щуплыми плечами. Вздохнув, он попытался отключиться от посторонних мыслей, сосредоточившись на своих собственных, но не тут-то было. Внутренние уши, в отличие от внешних, не заткнешь и Леонид зажмурился, в надежде, что при отсутствии визуального контакта это удастся. Увы. Востребованные способности, как с цепи сорвались. Голова загудела, как церковный колокол, наполняясь гомоном человеческих голосов. Леонид глаза поспешно открыл и гул упорядочился, распавшись на отдельные составляющие и взгляд, скользящий по движущимся на встречу лицам, автоматически выделял их. Леонид перевел взгляд с лиц на стену туннеля в потеках и трещинах, заляпанных свежей шпатлевкой наспех и радостно улыбнулся, организм растерялся, и шум голосов в голове утих, вытесненный привычными внешними звуками.
– С ума сойти можно,– поморщившись, пробормотал Леонид, стараясь не смотреть на человеческие лица и сосредоточившись на носках собственных ботинок.
–"Хреновая у меня обувь. Нужно с получки новую покупать. Года не отходил. Вот поймают пенты разбойничков, с больничного и куплю",– принял он решение, пошевелив пальцами в ботинке, которым явно было дискомфортно в разваливающейся обуви. Где-то уже целостность нарушилась и, пальцам было сыро и неуютно.
"Двадцать лимонов евриков, а я как сука последняя в подземке шарахаюсь Сейчас бы за
