Он опять повернулся на жёсткой лавке, рот приоткрыл во сне, как ребёнок… Нет-нет, ясноглазый, не сомневайся, я защищу тебя…
Я заснула так, и, глядя на него, данного мне Богами в мужья, и вились в моей голове сны всё об одном, всё вокруг моих размышлений о заговоре. Складывая и перекладывая, будто стежки на ненавистной вышивке или нитка к узелку, узелок к нитке в кружеве: посмотреть, подумать, всех оценить, всех, кого увижу в ближайшие дни. Вы плетёте свою сеть, мы сплетём свою…
Глава 3. Утро вечера…
Я ничего во сне не видел, то есть проснулся я без сновидений, просто от солнца, защекотавшего мои веки. И первое, что я увидел, была моя царица на высокой кровати. Она спала, повернувшись немного ко мне, до неё шагов семь… Сегодня, при свете солнца, зимой здесь, на севере, такого редкого, такого желанного и яркого, она, почти не укрытая, всего лишь под простынёй, затканной красными узорами, с волной волос вокруг головы, косу мне отсюда не видно, немного бледная во сне, она такая непреодолимо притягательная… Сколько мужчин вот так смотрели на неё, спящую?..
Я встал, выпить воды, может, отпустит? Обещал ведь ей, не трогать… Я попил воды, отвернувшись, и умылся, но легче не стало… и стояк такой – можно рушник вешать. Что же это такое, со всеми она… а мне – нет? Может, утром… как говорят: утро вечера мудренее?..
Она мгновенно проснулась, едва я опустился на постель, руки не отбросила мои, всё же тонкая какая, сломать страшно… но другие же не сломали…
– Орлик… Орлик, погоди… – прошептала она, выскальзывая из моих ладоней, но хотя бы не дерётся – уже хорошо…
– Чего ж годить-то… – нетерпеливо бормочу я…
Я забрался под это покрывало ладонями, может кожи, наконец, её коснусь, ещё отыскать под этими тряпками надо, тела-то так немного…
…Ох, нет, нельзя, нельзя… всё любовью мне застит и желанием, если сейчас узнаю его… не надо, Орлик, не спеши, мне ясная, холодная голова нужна…
– Да что ж ты за злюка такая! – прорычал он с досадой, и сел рядом со мной, отшвырнув покрывало, в котором запутался.
– Ты же обещал вчера, – я поднялась, отодвинувшись от него.
Встать надо, чтобы ему соблазна не было…
– Обещал… – проговорил Орлик, – каменный я, что ли?!
– Не обижайся…
Она поднялась, сарафан мгновенно на рубашку набросила, вообще вся скрылась теперь, но как приятно тонка под ним… во, до чего дошёл, тонкость мне её дурацкая приятной стала казаться, я только второй день на неё гляжу, чего дальше будет?..
– «Не обижайся»… ты меня куда, в царёвы «соты» толкаешь? – может быть, заревнует и перестанет упираться? Ведь вижу, чувствую, люб я ей, так чего дурит, ломается?
– Так сходи, коли так тебе приспичило… – говорит-то спокойно.
Я посмотрел