– Что? – искренне поразился Данил. Но это, конечно, все объясняет. – Так вы что, думаете, это я стучу что ли?
– А кого еще волнует исполнение каждого пункта устава?
– Если это волнует меня, это еще не значит, что я буду требовать того же от других, – привычно-холодным тоном возразил Данил, прекрасно понимая, что – да, требует, да, ото всех. Но чтобы стучать?! – Я докладывал о косяках во время исполнения задания. Например, когда на неотработанные группы поделились. Потому что это реально косяк. И то, только если мое мнение спрашивали. Докладную? Из-за перекура? Который еще и на пользу прикрытию? Что за чушь?! – не верят. Проблема. Сложно же будет с такими упертыми наладить контакт для задания. тогда хотя бы не нужно изображать добродушие. – Ну да черт с вами. Не хотите отдыхать – как хотите. А я устал. И дождь меня задрал, – закончил Данил монолог и под те же подозрительные взгляды демонстративно отошел в сторону и достал сигареты. – Можете сами на меня донос написать.
– Унтер-офицер Длинноносов, – сквозь зубы яростно зашипел Гайнало. – Я тебе команды «перекур» не давал. Что за позерство?
– А вы, прораб Михалыч, ниче не путаете? – с кривой злой усмешкой спросил Данил. Сам от себя такой дерзости не ожидал – перечить старшему по званию! Но этот Гайнало! Никогда не нравился. В училище учился посредственно – кое-как нормативы сдавал, за первый год в отделении тоже ничем отличиться не успел – но повысили же! И теперь так себя ведет. – Не забывайте, товарищ прораб, звания и реальные имена при исполнении озвучивать запрещено, – последняя фраза была сказана нарочито тихо, кричащим шепотом с нескрываемыми интонациями презрения.
Гайнало побелел от злости. Костомаров с Гришиным – они-то были новичками в отделении, первый месяц после выпуска – позабыв про опасных жучков, могущих при возможности сожрать полгорода, замерли с открытыми ртами.
– Чего встали?! – рявкнул Гайнало на неповинных подчиненных. – За работу!
– Точно за работу? – усмехнулся Данил – будто демон какой вселился! – Угощайтесь, ребят! – протянул им открытую пачку с сигаретами. – Вымотались же.
Костомаров с Гришиным переглянулись, посмотрели на Длинноносова, на разъяренного вахмистра, снова на Длинноносова – ну, просто немая сцена, Гоголь, «Ревизор».
– Чет ты сегодня странный какой-то, – наконец изрек Гришин, возвращаясь к жукам.
– Даже более странный, чем обычно, – прибавил Костомаров, поворачиваясь к напарнику.
Данил пропустил их замечания мимо ушей, быстро докурил сигарету и с ожесточением растоптал окурок о землю, будто