– Ты тоже не подарок, – ответил он, понимая, что она не понимает, так как кричит очень громко: не понимая этого абсолютно.
– Скорее всего, звуки над водой распространяются быстрее, чем обычно, – сказал он.
С другой стороны, что значит, он, если это я? Тоже что-то не однозначное.
– Я построю мост и спасу тебя на том берегу, когда ты уже станешь настоящей красавицей.
– Без ответа.
– Русалкой, я имел в виду, прости.
– Я хочу быть медведицей.
– Нет, чтобы я стал медведем, потому что не хочу.
– Могу тебе сообщить, что у тебя осталось только две секунды на размышления для решения вопроса о том, хочешь ли ты на самом деле, или так и будешь дальше стараться быть машинистом, но, увы, только в мечтах.
– Хорошо, живи там пока, я тебя найду.
– Ладно, но потом лучше и не проси, чтобы я из тебя сделала человека.
– Прости, последний вопрос можно?
– Нет, время уже близко к тому, чтобы кончиться.
– Ладно, тогда я ухожу не солоно хлебавши.
– Ты принимаешь меня, что ли, за медведя?
– Ты думал, кого, себя, что ли?
– Естественно.
– Почему?
– Потому что немцы – это медведи, а не русские, как распространенно нас заставляют мечтать, в надежде, однако, на ошибку.
– Или ты хочешь быть волком?
– Хорошо, я подумаю, но дают тебе минуту, чтобы сообщил – а то уже теряю разум из-за боязни утонуть – как мне причалить к берегу?
– Греби обеими руками в одну и ту же сторону, а ноги держи наоборот, не поднимай их слишком высоко, как будто тебе там медом намазано.
– Ладно! А то сбрось мне какое-нибудь дерево, хоть то, которое ты срубил, когда я на нем от тебя пряталась из-за того только лишь, чтобы на тебя не работать всю войну.
– Какую войну?
– Прости, поняла, но я не знала, что она уже кончилась.
И я попробовал найти брод, и нашел его, но она уже, к сожалению, скрылась из глаз:
– То ли утонула, то ли, наоборот – теперь уж быстро узнать не удастся.
На попутной дрезине я вернулся на место на своём Штрассе.
– Ты зачем пришел? – сразу спросила Лиговка, как будто я не с ней и хотел бежать за эту границу сломанного моста.
– Да ты что?!
– А что?
– Я с тобой никуда не поеду.
Я решил про себя:
– Надо проверить ее знание немецкого: есть – значит – не притворяется.
Хотя не исключено, что имеет врожденный чип предательства:
– Как назло сейчас еще может не знать, и даже букву Э:
– Р-р-р, – начнет так выговаривать, как будто только ворон и слышала в детстве, но именно потому, что сама была мур-мур-мурмур-ки: цап за что-нибудь хорошее, а потом будет перед всеми оправдываться:
– Мы не знали, что это так вкусно.
– Можно, я буду звать тебя Лара?
– Я тебе не лось, приученный на забой.
– Здесь есть лоси?
– Не видела, но должны,