Паша с некоторых пор стал правой рукой Олега. Парень обладал неоспоримым талантом и со временем определенно должен был получить лицензию на проведение эндопротезирования. Что же касается меня, то я питала к нему особую слабость – не только потому, что он здорово напоминал мне Дэна, но и в память о том, как он в свое время дал ложные показания и вытащил меня из КПЗ, где я находилась по нелепому обвинению в убийстве собственной соседки.
К счастью, операция прошла неплохо. Правда, через полчаса после начала пациент начал интенсивно терять кровь, но, к счастью, крови для переливания хватило с лихвой. Закончив, Шилов вышел из операционной, оставив Павла доводить ногу до ума. Когда я выскочила в предбанник, Олега уже и след простыл. Озадаченная, я вернулась к себе в анестезиологию. Что ж, если он не расположен к разговору, я могу это понять, все равно потолкуем дома.
Операцию в хирургии позвоночника неожиданно отменили – недосчитались каких-то анализов у пациентки, а потому у меня образовался почти трехчасовой просвет. Это оказалось весьма кстати: целая куча документов, которыми я пренебрегала всю неделю, настоятельно требовала внимания, и я решила, во избежание скандала с Охлопковой, заведующей моим отделением, срочно ими заняться. К счастью, в ординаторской никого больше не оказалось, и я, скинув туфли, принялась старательно корпеть над бумажками. Проделав примерно треть работы, я решила снова звякнуть Люде: утром опять пыталась до нее дозвониться, но трубку не снимали – ни дома, ни по мобильнику. Терпеть не могу неоконченных дел! Стану периодически названивать Мамочке, пока она наконец не соизволит ответить и объяснить свое странное поведение.
– Да? – раздалось в трубке почти сразу, как я набрала номер на допотопном аппарате, стоящем на столе в ординаторской.
– Ну, слава богу! – воскликнула я, испытав огромное облегчение. – Где ты ходишь, подруга, а? Я вчера больше часа проторчала в «Васильке», а ты так и не явилась! И как это, спрашивается, называется?
– Это… кто это говорит?
Только теперь я сообразила, что разговариваю не с Людой: дрожащий голос принадлежал другой женщине.
– Простите, – извинилась я, смутившись. – Позовите, пожалуйста, Людмилу.
– А кто это?
– Меня зовут Агния, я ее подруга. Можно с Людой поговорить?
– Агния, это тетя Оля. Ты меня помнишь?
Господи, ну конечно, помню! Тетя Оля являлась единственной родственницей Мамочки, не считая мужа и сына, она