Билет до Барселоны. Саша Суарес

настоятельно рекомендует мне каждый раз при встрече “присмотреться к нашему типу потребления алкоголя” и подумать, кого я рожу. И каждый раз выпивая, я испытываю неловкое чувство, как будто что-то плохое делаю. Не говоря уже о тех случаях, когда открываю бутылку вина без повода или не в выходные. В такие моменты, мне кажется, из-за чувства вины алкоголь вообще не усваивается. Надо бы подумать об этом на досуге.

      Мы с Карин говорили обо всем на свете – о путешествиях, о мужчинах, о моде, о книгах, о фильмах, о психологии… Вокруг гигантским ульем гудела многоязычная толпа – мозг выхватывал испанскую, английскую, немецкую, итальянскую речь, и еще какие-то незнакомые мне даже по звучанию языки, маленький вавилон в отдельно взятом баре. В голове шумело от вина, в ушах – от обилия голосов, но мне было хорошо и легко. Из бара мы вышли уже ближе к полуночи и направились в сторону отеля. Там Карин забрала из моего номера свой загадочный чемодан цвета мятного мороженого, и портье вызвал ей такси. Мы обменялись контактами и очень тепло распрощались.

      Вот бывают такие удивительные люди, с которыми кажется, что вы знакомы уже целую вечность, хотя встретились всего несколько часов назад. Я вернулась в номер и только тогда осознала, насколько сильно устала физически и эмоционально от этого очень длинного дня, который начался ни свет ни заря в Москве, большей частью прошел в Берлине и закончился в Барселоне. После прохладного душа я легла в постель с намерением ответить на все сообщения, но моментально уснула.

      Проснулась я почти в полдень по местному времени. Сквозь шторы пробивался яркий солнечный свет, стеклопакеты и шестой этаж не спасали от шума улицы. Первой мыслью было – о Господи, я же проспала полдня, а могла бы все это время гулять или даже посетить какой-нибудь музей! Но потом решила, что раз это отпуск, да к тому же столь необычный, я буду вести себя не как всегда на отдыхе. Так как завтрак в отеле я безнадежно проспала, решила уже никуда и не торопиться. Взяла в руки телефон и тут же отложила. На экране увидела, что меня ждут восемнадцать пропущенных звонков и сто шестьдесят три непрочитанных сообщения. Мне по прежнему не хотелось ни с кем из России разговаривать. И я решила, что не буду. По крайней мере сейчас. Может, позже. В конце концов, могу я хоть один день в жизни делать то, что мне хочется, а не то, что я должна? Или два. Дня. Пожалуй, что могу.