– Ой, Игорь Владиславович, здрасте еще раз! Я так бежала, так бежала! – Она изображает, наверное, самую куртуазную, на какую только способна, улыбку.
– Здрасте еще раз!
«А твои чары все-таки на меня не действуют, дорогуша! Со стройными ногами и жгуче-черными локонами, но пресным, как лепешка, лицом не в моем ты вкусе».
– В общем, у нас «Горнодобывающие установки» Шарафеев ведет. С ним несколько человек договорились давно, а от других он сейчас ни-ни. Ему на той неделе накидали восемнадцать штук прямо на зачете – по три, короче, с шестерых. Он такой засмеялся: «Ха-ха-ха! Нет, не возьму!», и выгнал этих, которые ему дали. Щас, считай, проблема сдать ему. А у вас чё сегодня – зачет тут был?
«Правду ей сказать, что ли? Нет! На фига ей подробности».
– Ага, точно!
– Я-ясно! – «понимающе» улыбается она. Вскоре я за две штуки принял от нее заказ.
Она, конечно, исходя из собственного опыта обучения у меня в позапрошлом году, подумала, что никакого зачета не было. Просто две-три старосты, пока страждущие из их групп толпились кто в основном коридоре, кто за дверью в «тупике», зашли ко мне со всеми зачетками, и эти доказательства родителям серьезного отношения их детей к учебе я за двадцать минут блестяще расписал. Вся подготовительная работа, имеющая целью выявить «желания потребителей», была проведена намного раньше. Сегодня состоялся лишь процесс официального удовлетворения этих желаний (за небольшое вознаграждение, переданное на прошлой неделе). Вот что она подумала. Несомненно, всё бы так и было, если б не одно «но».
Это «Но» заключалось в изменившемся ко мне отношении со стороны моего непосредственного шефа. Виталий Владимирович Бочков, доктор экономических наук и крупный по масштабам Волго-Камска бизнесмен, был назначен заведующим нашей кафедрой год назад, когда с поличным поймали предыдущую заведующую. Сабира Рафисовна Дулканова умудрилась пройти по всему университету и кинуть меченые купюры сразу двум другим преподавателям в обмен на «хоры» студентке одной из подведомственных нашей кафедре групп, после чего всех троих и повязали. У студентки той, как оказалось, был зуб и на саму Дулканову, и на ее ближайшую подругу Левемаскарову, о чем Дулканова, на свое несчастье, не знала, а девушка та была особа чувствительная, если не сказать – нервная. Сабира Рафисовна своим приближенным не раз говорила, что у нее в вузе «всё схвачено», чем еще раз подтвердила известную мудрость о непредсказуемости развития Вселенной вообще и бренного человеческого мира в частности. Иначе говоря, того, что никогда нельзя быть уверенным в своей полной неуязвимости. Дулканова, конечно, была по-своему права. Её, несмотря на заработанный условный срок, снова назначили заведующей