– Да, Валера. Да.
«Шиста осинь. На Зиновия.
Синицьки свои цястушки поють. Вота он синицькин день. День день. День день.
Нынцё ноцью батя привидивси. Я тиби Олёша дровешки новы сдилад. Иди говорить катайси.
Я то сам вчирась колобродил до самово поздниво вицера. Клюкву катал. Да в зобинки иё насыпал. Да в подизбицу сносил.
По ноцям всё чашше околитьё. Застынить клюковка. Низабусеёт. Зимой вся охоботитце. С заболонью сушоной иё варити буду. Да и так жубрять.
Батя говорил для зубьёв и зенок клюковка нужнова. Крепце да зорце были штоб.
Опосля я полешки луцевыё парил. Да высушивал их. Да драноцьки с их заготовлял. Луцины путяшши будуть. Ярце свецек. От сальника да жирника да свецек смольных свиту то мало. Свиту капилюшки а копоти по ушки. Хоти и цядять до утра.
С луциной висилеё.
Потом ишшо пару ложик выризал. Таки по хозявству и варзался до тимна. Втору лошку ужо под луцину достругивал.
Мешкотна работа да нужнова.
Испетадся таки я ажно ести нистал. Солодки с брусникой токмо и позобал. Да спати завалилсё.
Туты батя с салазками во сни то и разбудив.
Гляжу луна за оконцым. Да в крынки с лязом луна. Да и ишшо от цивото свитло.
Вышил из избы.
Андели Господни. Цуть ниопрудонилсё от династия накатившиво.
Всё белым било окрук.
Жменю сьнега первово зацирпнул. Да об улыпку свою доушейну размазыл. Ишшо зацирпнул. И ишшо размазыл. Так до денницы и збызовал.
В избушки встал под Николой. Таки улыбаисё и помоливсё.
Тути цястушку пирву и взманилосё социнити.
Батя то охоцим был до цястушик. Ажно здися в изби охотницкой всигда гормошку диржал. Аки запирибираёть иногды кнопоцьки. Аки забалаболить цястушки всяки. Вота я тогды гогытал. Мало цё понимал. Да таки усё складны у иво полуцялосё. Да слова матюки ишшо повстывляёть. Вота мине и висельё.
А ишшо рожок мине сделаёть. Из сушоной вирхушки сосны молодинькой. Али горяцим скальём полешко можживелово обирнёть. Остудить. Сымет. Вота ужо и цельна труба пастушия полуцитце. Вота и скоморошим вмистях с имя. Поплясываём. Он с гормониёй. Да я с рошком.
А нынцё и у миня цястушка пирва получивась. така.
Я на нибо убижал бы.
По сьнишку. Биз катанок.
Да Никола ни пушшаёть.
Да зимелька в ладанки».
Глава седьмая
– Да, Валера. Да.
Данила кладет трубку. Почесывает в паху. Подходит к окну. Градусника за стеклом не видно. Вообще ничего не видно. Замерзли окна. А узоры красивые. Крупные. Объемные. Новогодние. Таких раньше, дома, не бывало. Такие только здесь, на севере.
Шумно вдыхает из носика чайника. Пустой. Смотрит на часы. Три часа. Уже тридцать первое: «Новый год в Амбарном? Да, нет. Вернемся. Успеем».
Даня