– Рад с вами познакомиться, Аркадий Борисович, – Макс, улыбаясь выдержал рукопожатие миллиардера.
– Аркадий, просто Аркадий, – улыбнулся Шлеменко, я так давно живу в Европе, что отчество уже не лезет в мои обгорелые уши. Здесь свежо, так что прошу в беседку.
Беседкой Шлеменко назвал просторную остекленную с двух сторон конструкцию, третьей стороной примыкающей к рубке. Когда Макс вошел в нее вслед за хозяином яхты, то понял, почему Шлеменко был одет всего лишь в тонкий белый свитер и такие же белые холщовые брюки. Встроенные в потолок инфракрасные обогреватели равномерно мягким теплом пронизывали все помещение. Макс потянул вниз молнию на куртке. Шлеменко заметил это и довольно рассмеялся.
– Да, хорошо сконструировали. Вроде как на свежем воздухе сидишь, но тепло. Сейчас мы повернем на закат, и вы получите вид на миллион долларов. Хотя надо сказать, мне он обошелся гораздо дороже, – Шлеменко захохотал и хлопнул по стеклянной перегородке, – коньяк, виски?
– Думаю коньяк лучше подходит к закату, – Макс уселся в предложенное ему кресло.
– Пожалуй соглашусь с вашим выбором, – Шлеменко щелкнул пальцами. Одетый во все белое невысокий молодой человек, судя по виду уроженец юго-восточной Азии, до этого неподвижно стоявший у барной стойки, мгновенно извлек откуда-то бутылку Мартеля и фужеры.
– Будем знакомы! – Шлеменко сделал глоток и с удовольствием причмокнул губами, – итак, Петр затеял большую игру. Хочет выше головы прыгнуть?
Подгорный, не зная, что ответить, неопределенно пожал плечами.
– Можете не отвечать. Тут и так все понятно, – пренебрежительно махнул рукой Шлеменко, – мое личное мнение, что не по Сеньке шапка. Кажется, так говорят у нас в России? – он сделал еще один глоток и с хитрым прищуром уставился на Подгорного, – я уже начинаю забывать русские поговорки.
– Говорят конечно так, – Макс немного помедлил, стараясь уклониться от прямого ответа, – но Петр Михайлович, как мне представляется, это достойная кандидатура.
– Достойная кандидатура, – фыркнул Шлеменко, – bullshit! Чего эта кандидатура достойная и чем она этого достойная, мне кто-нибудь ответит? Нет, я не спорю, Петр – парень толковый, умный я бы даже сказал. Но что с его ума пользы? Он не созидатель, он ничего в своей жизни путного не сотворил. А теперь поздно, уже не научится. Он обычный