Колотящийся в грузовую дверь мутант производил столько шума, что заглушал передвижения Потапа. Не скажу, что Леха проявил обезьянью ловкость, но наружу выбрался довольно успешно. Уперся ступнями в оконный проем, ухватился рукой за остатки антенны, которая торчала на крыше, и собрался подтянуться вверх…
Тут-то и объявился третий хуги. Он вышел из режима невидимости и протянул свои чудовищные лапы к ногам Потапа. Я выстрелил, пуля пробила монстру грудь.
Хуги закричал, затряс головой, но от своего намерения не отказался. Его заросшая шерстью ручища почти дотянулась до берца Потапа. Тот попытался извернуться, одновременно сдергивая с плеча «Грозу», но явно не успевал. Хуги оставался миллиметр, чтобы сомкнуть на лодыжке Потапа свои пальцы…
Я ухватился за нож, примериваясь для броска, как вдруг мимо меня промелькнул мохнатый стремительный комок.
Секалан явно метил в горло хуги, чтобы одним махом перекусить ему сонную артерию, но покалеченные задние лапы подвели – рысенок промахнулся, его клыки впились врагу в жирный загривок.
«Голодный» машинально отшатнулся, на краткий миг позабыв о Потапе. Леха выпустил короткую очередь, но пули легли неточно, прошив волосатый бок. Раненый монстр отскочил в сторону, прячась от выстрелов за выступающими частями вертолета и одновременно стараясь сбросить со спины назойливого звереныша, но тот держался крепко, будто клещ.
Потап вновь полез на крышу, решив вначале заняться тем из мутантов, который по-прежнему увлеченно долбился в дверь грузового отсека.
Пока Леха переползал по крыше вертолета к хвосту, я вывалился наружу, едва не потеряв сознание от боли в сломанной ноге. Кое-как пришел в себя и поспешил на помощь ушастому союзнику, который все еще висел за плечами у «снежного человека».
На счастье рысенка, противник не догадался повалиться навзничь, чтобы своим весом придавить наглую атрийскую зверюгу. Вместо этого хуги выл, бестолково крутился на месте и размахивал руками-лапами, тщетно пытаясь дотянуться до зубастого врага.
Я взмахнул ножом, стремясь перерезать хуги глотку. Не тут-то было! Рука словно угодила в тиски. Огромная волосатая лапища сжала мое запястье и стала выкручивать, намереваясь сломать, будто соломинку. Я попытался вывернуться, но с «голодным» не проходят обычные приемы рукопашного боя – физиология хуги и людей во многом различна. Это еще хуже, чем бороться с медведем – ни на болевой его не взять, ни по яйцам толком не садануть.
Я попытался пальцем свободной руки ударить «голодного» в глаз – обычный, не инфракрасный, но наткнулся на вторую лапищу.
«Через мгновение у меня не станет рук. Оторвет, гад…» – мелькнула мысль. Казалось, я уже слышу, как трещат мои кости.
Внезапно рысенок оставил в покое загривок хуги и ловко переместился вперед, вонзив зубы прямо в шею врага. Брызнула кровь из перекушенной яремной вены. «Голодный» взревел благим матом и с силой отбросил меня в сторону, со всей дури шваркнув об вертолет. Я впечатался головой в ржавый борт и остался лежать, оглушенный.
Теперь