– Это просто самый разумный ход действий, – ответил Кащей. – Рано или поздно люди подомнут мое царство и прекратят мое существование. Я действую на опережение. Сам подомну их царства и прекращу их существование. Хек. Хек. Хек.
– Да ладно, уж так и подомнут, – пихнула его в бок Яга Ягишна. – Никто тебя не тронет, Кащеюшка. Кому ты нужен-то, хрыч старый? Живи себе спокойно, как всегда жил. А хошь – вместе жить будем, в лесу, в избушке моей. Чать потеснюсь, ради милого дружка-то.
Кащей ничего не сказал. Даже взглядом бабу-ягу не удостоил. Зато шествующий следом Вий уставился на нее слепой харей и прогудел:
– Совсем ты очумела, старуха.
– Я, дедушко Вий, промежду прочим, на тьму веков тебя моложе, – с достоинством ответила Ягишна. – Не тебе меня старухой-то величать.
К отцу Кащея баба-яга относилась с почтительностью, душевным трепетом, но без подобострастия. Они, сестры-ведьмы, хоть и не божественны, но лыком тоже не шиты. Их миссия в этом мире тоже важна. У них у каждой правая нога в Яви, а левая-то – в Нави. Правая рука Сварогу протянута, а левая-то – Чернобогу.
Меньшая из сестер, правда, больше направо кренится. А середульняя – налево. Аккурат посередке только большуха стоит. Она и посильней всех будет, поумелей.
Но Яга Ягишна тоже ведьма зело сильная. Оттого Кащей ее в помощь себе и взял. Ее, колдуна Джуду и даже самого Вия. Решил он свершить такой ритуал, для которого чем больше кудесников – тем лучше.
Выбирать, конечно, ему особо не приходилось. Не из кого выбирать-то, давно уже не из кого.
А ведь Кащей еще помнил времена, когда чародеи не были редкостью. Помнил Кавказ, населенный каджи и дэвами. Помнил искусников древнего Та-Кемет. Помнил башню чародейной гильдии, что вздымалась на полудне, в стране Шумер.
Но вот чародейных школ он не помнил. После Потопа их не было нигде и никогда. Повсюду чародеи передавали знания только из уст в уста, от учителя к ученику. А многие не брали учеников вовсе, тряслись над своим волшебством, как Кащей – над златом. Не хотели множить себе подобных, дорожили своей уникальностью.
И в результате знания умирали вместе с чародеями. С каждым веком их оставалось все меньше. С каждым веком они все меньше знали и умели. Слабели их заклинания, все реже встречались умные вещи. Волшебство из необоримой силы превращалось в бормотание полоумных знахарей, пустое сотрясание воздуха.
Во времена молодости Кащея подлинных, сильных чародеев были многие сотни. Во времена зрелости – уже только десятки.
Сейчас их можно пересчитать по пальцам.
И среди тех немногих, что все еще ходят по земле, самый могучий – как раз Кащей Бессмертный и есть. Он ходил среди самых могучих даже в те далекие времена, когда кудесников было порядочно.
А уж сейчас-то ему подавно равных нет.
Иногда подумывал Кащей о том, чтобы самому учеников завести. Воротить в мир искусство чернокнижия. Набрать побольше отроков, устроить школу, да и передать