Война и детские души. Геннадий Гончаров

побежал за ними. В зале уже были люди, и среди них милиционер и ещё два незнакомца в военной форме. Под портретом Сталина на стене был закреплен круглый чёрного цвета радиорепродуктор, из которого доносились слова, что фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Отец слушал стоя, повернувшись к радио правым ухом, раскрыв рот и вытянув шею. Да и остальные не сидели на скамьях, а стояли с суровыми лицами. Глаза отца блестели, и временами он слегка кивал головой в знак согласия с оратором. Как бывший военный разведчик и профессиональный журналист, он пытался запомнить каждое слово. Лично я многое забыл, но запомнил следующие слова: «Наше дело правое. Враг будет разбит, Победа будет за нами!» Особым ударением оратор выделил слово «ПОБЕДА». Через день эта фраза появится на многих плакатах, а позже – на почтовых марках и на коробках со спичками.

      Речь закончилась, и в эфире наступило молчание, а потом зазвучала популярная в то время песня «Если завтра война». К празднику 1 Мая мы, дети из старшей группы детского сада, разучили её и исполнили по местному радио. Звучала она почти каждый день, как на областном, так и на общесоюзном радио. Добавляю об этом в воспоминания для полноты оценки читателем происходивших событий и для понятия им той моральной атмосферы, в которой мы жили.

      Отец, вернувшись в кабинет, позвонил кому-то, что митинг состоится в шесть часов, и отправил меня домой, сказав, что придёт не скоро, а может, и не придёт до утра.

      – Война, сынок! Над нашей страной нависла смертельная опасность, – сказал он на прощание и, обняв, поцеловал меня в щеку, а затем вернулся за свой стол и продолжил совещание.

      Я шел домой сначала в подавленном настроении, а потом стал напевать сам себе песню «Если завтра война» и мысленно представил, как в небе летят самолёты, по полю идут танки со звёздами на башнях и мчатся лихие пулемётные тачанки, от которых разбегаются немцы. В моём мозгу с огромной скоростью прокручивалась вся полученная мною ранее из книг, журналов и кино информация о непобедимости Красной Армии. Всё это и к тому же речь Молотова вселяло в меня уверенность в нашей победе.

      Затем я стал думать, что вот приду домой и расскажу маме, что слушал речь одного из наших вождей, товарища Молотова. Но тут я обратил внимание на то, что все улицы были пусты. Люди будто вымерли. И даже солнце исчезло среди туч. И не тявкала ни одна дворовая собака. Удивительно, но факт. Стояла мертвящая тишина.

      Уже подходя к дому, я встретил лишь одного человека, своего сверстника Колю Морозова, жившего наискосок от нас, который сказал:

      – Ну, Генка, теперь нам конец! – и, помедлив, добавил: – Гитлер напал!

      – Ну и что же, что напал, – ответил я спокойно. – Красная Армия разобьёт и Гитлера, и всех, кто к нам сунется. Как япошек на Хасане.

      – А вот и не разобьёт. Гитлер захватил всю Европу, и его не одолеть. У него самая сильная армия в мире. Так мой папа сказал.

      – Паникёр и трус твой папа, а ещё он враг народа, – ответил я и пошел домой, чувствуя