У этого ветерана, как рассказывали потом зэки, судьба сложилась довольно путёво. В отличие от многих своих соратников, которых шлепнули во время репрессий. Ушёл он в мир иной, облагодетельствованный совдепами, своей смертью в 77 лет.
Но странная улица в честь того, кого на самом деле не было, живёт не менее странной жизнью. С тюрьмой соседствуют роскошные особняки и ветхие халупы. Забором, как лагерь колючкой, огорожен Петропавловский собор. Парк, как магнитом, притягивает велосипедистов. У них тут сходняк, какие-то призовые пробеги…
Обо всём этом Санлеп узнал позже. А в тот момент он готовился ко второй ходке за решетку. Пермская тюрьма, как многие другие тюрьмы, подавляла своей архитектурой. Экая громадина! Корпуса высоки, расположены в виде буквы «П». Чтобы попавшего сюда никто не видел, кроме пупкарей-вертухаев и таких же, как Санлеп, зэков. Всё продумано, как у составителей кроссвордов. Максимум три месяца изоляции – и человек перестаёт думать о воле. Вертухаи, кум, следователь – все впересвист внушают сидельцу, что он живёт несвободой, что надо забыть о том, что было вчера, в прежней жизни. Впрочем, и сам унылый камерный интерьер тому способствует, и подозреваемый – пока у него только этот статус – уже не ожидает ничего хорошего, да и в тюрьме ничего хорошего ждать нельзя. Никакого улегчения не предвидится.
Впрочем, дело даже не в тюрьме. Дело в самой заскорузлой системе. Закон, Конституция – всё это филькина грамота, непонятно для кого писаная. Тюрьма и зона скопированы с модели государственного устройства. Здесь есть всё: и народ – зэки, и чиновники – представители администрации, и охрана – пупкари и часовые на вышках, и хозобслуга – бычарня, и абвер – кумовьё, бесчисленные стукачи и наседки, и своя индустрия – промка или рабочка, и даже увеселения – кино по воскресеньям. И везде, как и во всей стране, процветают беззаконие и коррупция. Только ещё более бесстыдные. И трудно требовать от преступников не нарушать закон, если их помещают в такую атмосферу. Отсюда и главный вывод: тюрьма наша нацелена на уничтожение человека как личности и просто, чтобы его крючить, то есть, на элементарную ликвидацию, а не на перевоспитание. Значит, тут основная задача зэка – не сломаться.
Тюрьмы, кстати, бывают разной масти. Как и те, кто их населяет. Эта разнота состоит в основном из «черных» и «красных». Зоны тоже. Только «химики» бесцветны, как моль.
Строго говоря, окрас зависит от того, чьи понятия царят – ментовские или воровские. Пермская тюрьма тогда была «черной». Это означало, что братва могла столковаться с хозяином и главкумом насчет грева. Разумеется, и они в накладе не оставались.