Пантелей, скажу тебе на ушко по секрету, этого совсем не заметил. Хотя, стремясь отойти подальше от школы, он и приблизился к Пугалу почти вплотную. Но при этом на Пугало не обратил ни малейшего внимания. Зато деловито подкинул вверх портфель, как бы примеряясь.
В портфеле что-то шумело, пересыпалось. Пантелей открыл его и, изучив содержимое, высыпал всё, что, по его мнению, мешало, прямо на землю рядом с Пугалом. Снова застегнул портфель и ещё разок подбросил его. На этот раз он решил, что всё в порядке, и, удовлетворённый, изо всех сил ударил по портфелю ногой. Злополучный портфель взлетел вверх.
Пантелей удовлетворённо кивнул, ему даже стало жарко. Он снял с себя пиджак, огляделся вокруг и, не найдя ничего лучшего, набросил пиджак на плечи Пугалу. После чего с ещё большим энтузиазмом снова вдарил по несчастному портфелю.
А Пугало тем временем с интересом разглядывало сваленные возле него предметы. Чего тут только не было – от сломанного перочинного ножика до разноцветных стёклышек и прочих очень важных и нужных вещей.
Но Пугало на самом деле интересовали вовсе не они. Взгляд его был прикован к учебнику.
В это время портфель, превращённый хитроумным Пантелеем в импровизированный мяч, упал сверху прямо на один из них. От этого удара учебник подпрыгнул, перевернулся и… раскрылся.
Обрадованное Пугало тут же жадно уткнулось в учебник. Тем более что всё тот же лёгкий ветерок услужливо перелистывал его страницы.
Здесь я должен прерваться и попросить тебя, читатель, последовать за мной с пришкольного участка обратно в школу.
Пока всё это происходило, в третьем «А» шёл урок литературы. Все внимательно слушали учительницу Нину Григорьевну. И только место Пантелеева, разумеется, оставалось свободным.
Люда Пёрышкина периодически беспокойно поглядывала по сторонам. Она искренно недоумевала, куда мог исчезнуть ускользнувший от неё Пантелей.
В какой-то момент девочка случайно взглянула в окно и… в изумлении застыла. И без того круглые её глаза округлились ещё больше (а из-за увеличительных стёкол её очков они стали казаться просто огромными). И даже рот у Пёрышкиной опять открылся от возмущения.
Да и было от чего! Я вполне её понимаю.
Нисколько не заботясь об учебном процессе, который шёл теперь без всякого его участия, Пантелей увлечённо играл в футбол.
Вид у него, надо заметить, был вполне для этого подходящий. На Пантелее красовалась спортивная футболка с надписью: «СЕГОДНЯ ЛЮБИТЕЛЬ,
ЗАВТРА ПРОФЕССИОНАЛ!», а его форменный школьный пиджак висел, как на вешалке, на плечах у Пугала.
Но спортивный вид Пантелея вовсе не обрадовал Пёрышкину, напротив, он её огорчил и даже, более того, возмутил\
Пёрышкина негодующе сморщила свой курносый носик, поправила очки и решительно отвернулась от окна.
А ничего не подозревающий Пантелей тем временем вовсю разгорячился.