– Эй! Погодите! – сказал я. – Да что же это такое? Какие еще правила? Кто их установил?
Они уставились на меня. Будто глазунья за завтраком вытаращилась на них и говорит: «Не ешьте меня!»
– Вы не имеете права отправлять меня куда-то без объяснений, просто так! – добавил я.
Пока я это говорил, он дернул за рукоятку. Так разбивают яйцо ложкой. Пока я говорил «объяснений», меня дернуло в сторону. А пока говорил «просто так!», я очутился совсем в другом месте.
То есть вообще в другом. До того другом, что даже трудно объяснить. Я стоял под открытым небом – как тогда, когда у меня до этого мелькнула мысль, что я стою под арками канала, только теперь все было настоящее, твердое и настоящее. Во все стороны расстилалась зеленая трава, вверх-вниз по склонам холмов. На другом конце луга передо мной ели траву какие-то черно-белые животные. Я решил, что это, наверное, коровы. До тех пор я ни разу не видел живых коров. Дальше на фоне заката виднелся столб дыма. И все. Больше там не было ничего и никого, кроме меня. Я сделал полный оборот, чтобы проверить, и так и оказалось.
Для городского мальчишки вроде меня одно это уже потрясение. Ужасное было чувство. Я хотел прижаться к земле и чтобы глаза как-нибудь так вылезли на макушку, будто у жабы, чтобы видеть все вокруг одновременно. Но и этого мало. Воздух был мягкий и сладкий. И запах, и ощущение от него – все другое. И даже давил он на меня иначе, как-то вяло. И трава была какая-то не такая, и даже солнце, садившееся за холм, туда, откуда поднимался столб дыма, было не похоже на то солнце, к которому я привык. Закат от него становился не того цвета.
Пока я поворачивался на месте во второй раз, до меня дошло, что косое углубление на лугу у меня за спиной было точно той же формы, что и треугольный парк вокруг Их замка, где стояла статуя. Тогда я очень внимательно рассмотрел остальные зеленые склоны. Да. На месте луга передо мной должны были быть шикарные кварталы и железная дорога, а холм рядом со мной и тот, куда садилось солнце, были те самые два холма, между которыми проходил канал на своих арках. Склон по другую сторону от меня спускался туда, где должен был быть наш двор. Но город исчез.
– Я Их ненавижу! – заорал я.
Потому что сразу понял – мне и задумываться не пришлось, – что я в другом мире. Этот мир был той же формы, что и мой, но во всем остальном совсем другой. И я не знал, как вернуться в свой.
Некоторое время я стоял на месте и осыпал Их всеми плохими словами, какие только знал, а я уже тогда знал их довольно много. Потом я двинулся к той струйке дыма, уходящей в закат. Наверняка там дом, подумал я. Нет смысла умирать с голоду. На ходу я очень прилежно обдумал все, что Они говорили. Они говорили про Цепи, про какой-то контур скитальцев, и сброс, и рандомы, и правила. Я понимал, что все это относится к какой-то громадной и очень серьезной игре. А я оказался в ней каким-то рандомом – случайной помехой, – поэтому Они меня сбросили, но не просто так, а по правилам. И правила эти гласят… Тот, кто говорил со мной в самом конце, конечно,