Сейчас мне не нравится это стихотворение до боли в животе.
Но папа снимает меня с шеи, как-то очень удобно берет на руки, животом вниз, и одна ладошка намагничивается, оказывается на моем животе, прямо на самом больном месте. Тепло папиной ладони успокаивает боль, впитывает ее в себя, боль заглушается ощущением теплого.
– Стихотворение не об этом, – говорит он.
– О чем? – спрашиваю я.
Он недолго думает. Мы уже выходим из лесу. Его ладонь все еще на моем животе. И он говорит:
– О том, что надо вовремя ложиться и вовремя вставать. А если заболел животик, тихонько пукнуть.
На секунду я обижаюсь: он издевается надо мной. Но обида быстро проходит, и мне становится так хорошо, как будто это самые добрые слова, что я слышал в жизни.
– Пукнуть, – говорю я и смеюсь.
Четыре месяца разницы
Саша Логинов несколько секунд прислушивался и, когда убедился, что его родители ушли и закрыли дверь ключом, вдруг резко сказал:
– Брось ты эту херовину.
Он имел в виду конструктор, в который мы играли. Я как раз возился с деталями, как всегда мечтая собрать автомобиль на колесах из того, что подвернется под руку. Но я сразу выпрямился от непозволительно резкого слова, – сам почти никогда еще не произносил таких, – освободил руки и послушно уложил их себе на колени.
Слушал.
– Ты уже знаешь про секс? – спросил Саша.
– Не знаю, – сказал я.
– Не знаешь, что такое трахаться?
У нас было четыре месяца разницы. Он был старше на четыре месяца, и это имело значение: он знал жизнь.
Саша устроился на ковре поудобнее и закатил глаза, будто это уже будет не первая попытка объяснить мне что-то простое и обязательное.
– Знаешь, что у девчонок и твоей мамы здесь? – он ткнул себя между ног.
– Знаю. Пушок.
– Знаешь, зачем так?
– А-а-а, – протянул я, собираясь наскоро подобрать какое-либо объяснение.
Саша остановил меня движением руки. Он был смелее и взрослее меня. У них в квартире стоял еле уловимый запах гниения. Я как-то интуитивно угадывал, что запах этот можно связать с «неблагополучной семьей». (Когда я вырасту, такой запах всегда будет указывать мне на легкодоступный секс.)
Итак, его родители ушли, и Саша остался за старшего. Он рассказал мне, что такое секс. Что становится твердым и куда вставлять. И как потом появляются дети. Саша делил людей на две категории: у одних в жизни секс будет, у других – не будет. Потом он включил телевизор, и мы замерли. Затаили дыхание и слушали первую попавшуюся программу – новости на первом или что-то вроде этого.
– Сколько ждать? – спросил я шепотом через несколько минут.
– Не знаю, – ответил Саша, – может, они не заговорят. Но лучше подождать.
Мы еще немного послушали, но секса в новостях не было.
– Сегодня, значит, уже не будет, – сказал разочарованно Саша и выключил телевизор.
Но