Как The Beatles уничтожили рок-н-ролл. Альтернативная история американской популярной музыки. Элайджа Уолд

числом европейских концертных номеров. Он также включал в репертуар некоторое количество простых, легко насвистываемых поп-мелодий, но они, по его замыслу, выполняли роль подготовительного материала для более серьезной музыки. Рэгтайм вроде At a Georgia Camp Meeting Керри Миллса[73] или же сентиментальная салонная баллада After the Ball Чарльза К. Харриса[74] прокладывали путь к Вагнеру и Бетховену. Следует заметить, что Суза очень хорошо понимал и глубоко уважал массовый вкус. Он с гордостью констатировал, что выступления более снобистских оркестров не могут соперничать с популярностью его концертов, и ставил этот факт в заслугу не только профессионализму своих музыкантов, но и демократичности репертуара.

      В наше время трудно оценить стилистическую широту репертуара, популяризованного Сузой. Сейчас, когда духовые оркестры звучат только на парадах и во время спортивных событий, мы склонны считать их звук возвышенным, громоподобным призывом к действию. Однако на прежних концертах духовых оркестров наряду с маршами игрались и вальсы, и баллады. Так, например, песня After the Ball была сентиментальным вальсом:

      After the ball is over, after the break of morn;

      After the dancers’ leaving, after the stars are gone;

      Many a heart is aching, if you could read them all;

      Many the hopes that have vanished after the ball[75].

      (Когда кончается бал, когда наступает утро,

      Когда расходятся танцоры, когда гаснут звезды,—

      Если бы ты умел читать в сердцах, то знал бы,

      сколь многие из них испытывают боль,

      И как много надежд исчезает после бала.)

      Эта песня в нотной записи была самым крупным бестселлером 1890-х гг. и даже в XX веке долгое время оставалась феноменально популярной. По большей части известность ее связана с тем, что ее было крайне легко петь под аккомпанемент фортепиано в гостиной, а профессиональные исполнители баллад с ее помощью без труда вызывали слезы у слушателей, однако Харрис впоследствии весь ее ошеломляющий успех приписал Сузе. Чикагская всемирная ярмарка 1893 г. впервые привлекла посетителей со всей страны, и Суза был музыкальной звездой этого события: «Тысячи гостей ярмарки слышали исполнение этой песни ансамблем Сузы – так, как только он один мог ее сыграть, – позже писал Харрис. – После этого слушатели неизбежно покупали ее ноты в музыкальных магазинах Чикаго и везли домой, чтобы продемонстрировать соседям главную песню всемирной ярмарки. Это одна из основных причин того, что песня стала популярна на весь свет, – так, как ни одна баллада прежде»[76].

      Определяющим для миссии Сузы было представление о том, что люди, вдохновленные тем, как его коллектив исполняет ту или иную музыку, вернутся домой и станут играть ее сами. Сравнивать его в этом смысле с Питом Сигером[77] будет определенной натяжкой, однако он, как и Сигер спустя полвека, мечтал о том, что когда-нибудь вся страна будет состоять из музыкантов-любителей, которые станут играть друг другу музыку. Для него это была часть демократической американской мечты: аристократическое искусство Европы сделается общим достоянием