– Это был самый замечательный на свете пес. Такой умница!
– Понимаю.
– Представляете, мой муж мог сказать ему: «Ну-ка, найди мои тапочки». И Шон приносил их ему. Он был хорошей собакой. Знаете, он все время вылизывал себя. Муж говорил, что завидует его гибкости.
– Вы помните, что случилось с Шоном?
– Тупой ублюдок задавил его машиной.
– Под тупым ублюдком вы, вероятно, подразумеваете Брайана.
Элеонора Бичем вытянула руку, указывая, видимо, в сторону дома Гаффни. Дакуорт отметил про себя, что, хотя в подвале не было окон, старуха практически не ошиблась в направлении.
– Они все ублюдки, эти Гаффни.
– Вы с ними не ладите?
Старуха пожала плечами:
– В последнее время они ведут себя не так уж плохо, но старший из них – просто недоумок, а его жена – настоящая сука.
– Их зовут Альберт и Констанс, – подсказал Дакуорт.
– А еще у них есть шлюха-дочка. Забыла, как ее зовут.
– Моника.
– Точно. – Старуха посмотрела на экран телевизора, где продолжал совершать подвиги Джон Уэйн. – Я и забыла, что он умер. Он мог бы стать хорошим президентом. Куда лучше, чем Рейган.
– Вероятно, вы были очень сердиты на Брайана, когда он задавил вашу собаку.
– Ага. Но я им за это сразу же отомстила.
– И как же вы это сделали?
Старуха хитро улыбнулась:
– Этого я не могу вам сказать.
– Почему?
– Потому что вы можете меня арестовать.
– И все же, почему бы вам не рассказать мне?
– Если вы меня арестуете, я откажусь от своих слов. Ну что, по рукам?
– Конечно.
– Поздно ночью я пробралась на их участок и проколола им шины.
Элеонора Бичем гордо улыбнулась, обнажив карамельного цвета зубы.
– Понятно, – сказал Дакуорт. – И Гаффни не обвинили в этом вас?
Старуха покачала головой:
– Они ничего не сказали. Они не смогли бы ничего доказать.
– Возможно, вы правы. – Дакуорт чуть наклонился вперед. – А недавно вы ничего такого не делали? Есть вещи, которые трудно простить или забыть, даже если прошло много лет.
– Это правда, – кивнула миссис Бичем.
Разумеется, Дакуорт понимал, что сидящая рядом с ним старая женщина не могла похитить Брайана Гаффни, продержать его в плену двое суток и сделать ему на спине татуировку. Но это вовсе не означало, что кто-нибудь не мог сделать это по ее просьбе.
– Миссис Бичем, у вас есть дети? Кто-нибудь, кто мог бы тоже злиться на Брайана из-за собаки?
– У меня никогда не было детей. – Элеонора понизила голос до шепота. – Мистер Бичем, то есть Лайл, стрелял только холостыми – если вы понимаете, о чем я.
– Ясно. Значит, нет никого, кто мог бы сильно расстраиваться из-за того, что случилось с Шоном.
– Больше всех был расстроен сам Шон.
Миссис Бичем снова показала в улыбке желто-коричневые зубы.
– Кстати, почему вы назвали собаку Шоном? – поинтересовался детектив. –