С конвертом в руках он вошел в гостиную и сел на софу. Клапан сразу открывать не стал – вместо этого разорвал двумя пальцами сбоку и заглянул внутрь. Это был его метод приготовиться к дурным финансовым новостям. В глаза бросился отпечатанный на машинке заголовок:
Berlin. Mai. 30. 1938
OKWNo. 42/38. g. Kdos. Chefsache (Streng geheim, Militär) L I
Спустя десять минут он уже возвращался в контору. Везде ему виделись тревожные знаки: рубиновое ожерелье габаритных огней машин по Маршем-стрит у бензозаправки – это водители выстроились в очередь за топливом; гимн, льющийся из открытого окна в мощеном дворе Вестминстерского аббатства, где шло при свечах бдение о мире; серебристый свет камер кинохроник, обрисовывающий на фоне стен Даунинг-стрит черный безмолвный силуэт толпы.
Он опаздывал. Ему пришлось протискиваться к дому номер десять, держа сумку над головой. «Простите… Извините…» Но, едва оказавшись внутри, Хью понял, что старался напрасно. Первый этаж был пуст. Министры уже отбыли на заседание кабинета в 21:30.
Клеверли на месте не было. Легат постоял немного в коридоре, соображая, как поступить. Сайерса он нашел за столом: тот курил сигарету и смотрел в окно. Потом заметил в стекле отражение молодого коллеги.
– Привет, Хью.
– Где Клеверли?
– В зале заседаний, вызван на случай, если министры решат отправить чехам телеграмму Хораса.
– Кадоган тоже там?
– Его я не видел. – Сайерс повернулся. – У вас голос слегка переутомленный. Вы в норме?
– Вполне. – Легат показал сумку. – Просто бегал домой взять кое-какие вещи.
И ушел, пока Сайерс не успел спросить о чем-нибудь еще. У себя в кабинете он открыл сумку и достал конверт. Изменой выглядела уже попытка пронести его в здание: если его обнаружат при нем, жди беды. Следует передать послание по цепочке, сбыть с рук как можно скорее.
Через четверть часа Легат пересекал Даунинг-стрит, теперь уже более бесцеремонно прокладывая себе путь сквозь скопище зевак. Пройдя через большие чугунные ворота на противоположной стороне улицы, он очутился в обширном квадрате, образованном зданиями ведомств. В каждом горели окна: в Министерстве по делам колоний внизу в левом углу, в Министерстве внутренних дел слева наверху, в министерстве по делам Индии на верхнем этаже справа, а прямо перед ним порожки вели к входу в Форин-офис. Ночной швейцар кивнул гостю.
Коридор был просторный и высокий, в викторианском имперском стиле. Его экстравагантность призвана была впечатлять тех несчастных, кому не привелось родиться британцами. Кабинет постоянного заместителя министра располагался в углу первого этажа, выходя на Даунинг-стрит одной стеной и на Хорс-Гардс-роуд – другой. Близость расположения служит индексом власти, и для Форин-офис составляло предмет гордости то, что