– Я к целителю ходил, танна Кавайи, – пояснил Керк. – Но меня не приняли, заявили, что в это время принимают лишь тех, кто пострадал на занятиях, а у меня травмы еще вчерашние.
– А что вам помешало прийти в травмпункт вчера?
– Думал, само заживет, – чуть смутился Керк. – У меня регенерация очень хорошая. Надеялся, к утру ничего не будет.
– И зуб отрастет? – ехидно спросила ректор.
– Зуб – это не самое важное, зуб учиться не мешает, – философски ответил Керк. – Я вообще только глаз хотел подлечить. С одним неудобно. Координация нарушается.
Я скосила глаза на Дагойна, он хмуро смотрел на Керка, и во взгляде рыжего не было раскаяния, лишь сожаление, что пострадавший вообще смог прийти на занятия. Наверное, посчитал свои вчерашние доводы малоубедительными или обиделся и на него заодно.
– Я смотрю, у вас и с двумя глазами с координацией проблемы, – заметила танна Кавайи. – Как вы разбились?
– Запнулся о ковер, танна ректор, – глядя на нее честными глазами, выдал Керк. – И упал с лестницы.
– Вы по ней должны были прокатиться, чтобы получить столько разных повреждений, – поджала губы танна. – Имейте в виду, драки у нас не поощряются.
– Я ж говорю, упал, – уперся Керк.
Ректор прищурилась, взяла лист бумаги, небрежно написала на нем пару фраз и вручила пострадавшему:
– Это отдадите целителям. И впредь на лестницах держитесь за перила.
Керк ушел, а танна Кавайи заговорила опять про степени допуска. Для меня лекцию не спасал даже ее чудный голос – все равно было ужасно, просто невыносимо скучно. Кому это нужно? Уж не нам, полевым агентам, точно. Разве что из нас собрались делать архивариусов… И столько предосторожностей – тетради под запись лекции выдали особенные, со специальной магической защитой, чтобы никто их не мог открыть, кроме хозяина. И к чему это, спрашивается, если с собой забирать их нельзя – необходимо сдать после лекции, а пользоваться можно лишь в специальном, защищенном от всех видов магии читальном зале, где была и остальная литература по «Режиму секретности»? Себя «Режим секретности» сохранял лучше всего…
Но, боги, какой же он тоскливый! Я машинально водила ручкой по бумаге, даже не вдумываясь, что пишу. Интересно, а другие вдумываются? Я скосила глаза на подругу, она сосредоточенно строчила в тетради, даже успевала какие-то пометки на полях делать. Она серьезно собирается это учить? Или я одна такая дура, которой непонятно и скучно? Я посмотрела в другую сторону и успокоилась – еще одна наша одногруппница лениво водила ручкой, пару раз надолго застывала над тетрадкой и явно не думала ни о предмете лекции, ни о том, что записывает. На мужскую часть можно было и не смотреть – завораживающий голос танны Кавайи наверняка подстегивал желание учиться, но я все же не выдержала и взглянула на Дагойна. Он действительно писал, время от времени поглядывая на ректора. Лучше бы в тетрадь смотрел, а то напишет сейчас там такое… такое… такое,