Я внимательно перечитала, но ничего не изменилось. Злополучный орочий как был вписан, так и остался. И если бы его вписали всем, так нет – у большинства иностранный язык был один, у нескольких – два, и лишь у пятерых – три. Мирейя тоже попала в число этих счастливчиков, что и не преминула отметить.
– Надо же, – раздосадованно сказала она, – еще и орочий! Вот ведь пакость какая!
Она возмущенно раздувала ноздри, словно пакость была не случайна, а дань каким-то личным счетам. Но о каких счетах могла идти речь, если мы с ней только что поступили?
– Почему лишь нас с тобой выбрали? – поддержала я ее стенания.
– Из-за способностей к языкам, – мрачно ответила подруга.
– Но орочий? Зачем нам орочий? Для работы не пригодится.
– Так разнарядка же, – пояснила она. – Контрразведка прислала преподавателя, его нужно обеспечить часами.
– Вот и обеспечивали бы за счет тех, кто там сможет работать, – мрачно ответила я. – Нас с тобой туда не отправят.
– А показать равноправие? – не менее мрачно сказала Мирейя. – У нас студенты обоего пола равны, что и покажут в отчете начальнику контрразведки.
– Но это же форменная глупость! – возмутилась я. – Нерациональное расходование выделенных средств. Ведь понятно, что нас туда не отправят ни при каких условиях.
– Вариант внедрения в гарем ты не рассматриваешь? – ехидно спросила соседка. – Самый легкий, кстати. Правда, выйти оттуда намного сложнее.
От представления внедрения мне внезапно поплохело. Орков я видела только на картинках, и они никогда не вызывали трудового энтузиазма. Не появился он и сейчас.
– Вот именно, что результата от такого внедрения не будет, – горячо сказала я. – А значит, и учить этот язык нам не нужно.
– Можешь написать докладную на имя начальника контрразведки, – предложила Мирейя. – О том, что он принимает неправильные решения.
Я укоризненно посмотрела. Я не самоубийца, писать такие докладные. Это же полнейшая профнепригодность! Приказы начальства не обсуждаются, что с самого детства вдалбливала в меня бабуля. Тут я спохватилась – ведь именно этим мы с подругой сейчас занимаемся, что совершенно недопустимо.
– У него могут быть мотивы, нам не известные, – проявила я лояльность. – Он видит цельную картину, в отличие от нас.
– Преподавателя орочьего прислали из королевской канцелярии, – невозмутимо сказала Мирейя. – Вернуть оказалось невозможным, пришлось пристраивать.
– И откуда только ты знаешь? – удивилась я. – В открытых источниках даже намека на что-то подобное не было.
От моего неприкрытого восхищения Мирейя смутилась и неохотно сказала:
– У настоящего агента должны быть свои источники информации, о которых другим знать не положено.
– А твоего источника на двоих не хватит? – заинтересовалась я.
– Его