Будучи по натуре водителем крайне осторожным, он судорожно сжимал кулаки, а его правая нога давно затекла от постоянного напряжения и попыток проломить пол маленького «Фиата».
Танкреди схватился за руль как раз вовремя, чтобы на волосок разминуться с величественной «Изоттой».
– Какая разница? У нас здесь каждый «доктор», а доктор он или нет… Вы меня понимаете? С вашими способностями и умом… Так о чем я говорил?
– Трудно сказать. – Мартин закрыл глаза, чтобы не стать свидетелем неминуемой гибели пешехода. – Вы говорили о письменах этрусков, затем о природе времени, затем о римской археоло…
– Ах да, природа времени! Есть у меня одна маленькая идея, понимаете? Все те люди, которые исчезли, они просто-напросто сделали саквояж.
– Что сделали?
– Ну, вояж, совершили путешествие! Во времени. И с той точки в прошлом, где они возникли, история пошла другим путем.
– Получается парадокс, – заметил Пэдуэй.
– Не-е, ствол древа времени сохранился, просто появились новые ветви. Понимаете, доктор? Таким образом, существует, возможно, много вариантов хода истории. Они могут и не очень отличаться от нашего. К примеру, занесло пропавшего на дно океана. Ну, съели его рыбы – и все! Или тамошние жители сочли его сумасшедшим; или попросту убили. Ничего не изменится, правда? Но допустим, он стал королем. Что тогда? Presto, новый ход истории!.. История – это сеть из четырех измерений, сеть прочная, но и у нее есть свои слабые места. Узловые моменты, я бы даже сказал, фекальные точки – в них-то и происходят провалы.
– Какие фокальные точки? – спросил Пэдуэй, привычно не обращая внимания на оговорки итальянского коллеги.
– О, например Рим, где пересекаются мировые линии многих знаменитых событий. Или Стамбул. Или Вавилон. Помните того археолога, Скржетузски, исчезнувшего в Вавилоне в 1936 году?
– Я думал, его убили арабы-террористы.
– Ха, тела-то не нашли!.. Рим, похоже, вскоре вновь станет средоточием великих событий. Следовательно, сеть здесь ослабнет.
– Лишь бы Форум не бомбили, – произнес Пэдуэй.
– Какие бомбы?! Серьезных войн больше не будет – все знают, что это чересчур опасно. Но оставим политику. Сеть времени, как я сказал, прочна. Если человек и проваливается в нее, то на это требуется масса энергии. Вот мухе, по-вашему, легко вырваться из паутины? – Танкреди, широко улыбаясь, повернулся к молодому археологу. В следующие несколько секунд он успел резко затормозить, высунуть голову в окно, осыпать потоком ругательств несчастного пешехода и вновь повернуться к Пэдуэю. – Вы не откажетесь завтра прийти ко мне на ужин?
– Что?.. Да, с удовольствием. Я отплываю…
– Si, si. Я покажу вам свои уравнения. Но прошу – ни слова моим коллегам, понимаете? – Профессор снял руки с руля и патетически воздел их к небу. – Безвредное чудачество, однако может пострадать моя профессиональная репутация.
– Ох! – вырвалось у Пэдуэя.
Танкреди ударил по тормозам, и «Фиат», визжа покрышками, замер перед выползшим на перекресток грузовиком.
– Так о чем я говорил?
– О безвредных чудачествах, – ответил Пэдуэй. Ему хотелось добавить, что уж манеру вождения Танкреди к ним причислить нельзя. Но профессор был так добр к нему…
– Ах да! Стоит, знаете ли, только пойти слухам… Вы женаты?
– Что?.. – Пора бы уже привыкнуть, подумал Пэдуэй. – Э-э… женат.
– Чудесно. Приходите с супругой. Отведаете настоящей итальянской кухни, а не эти набившие оскомину спагетти с мясными шариками.
– Моя жена в Чикаго.
Пэдуэй не стал объяснять, что вот уже больше года они живут порознь. И разве в этом виновата только Бетти? Конечно, женщине такого происхождения и таких вкусов он кажется просто невыносимым: плохо танцует, не желает играть в бридж… А что для него развлечение? Просидеть весь вечер в компании себе подобных за разговорами о будущем капитализма или об интимной жизни американских лягушек?!. Сперва Бетти увлеклась экзотическими экспедициями, однако, вкусив прелестей походного существования и насмотревшись на мужа, бормочущего над черепками, быстро остыла.
Да и смотреть-то, в сущности, было не на что – невысокий, тихий, с оттопыренными ушами и большим носом. В колледже его прозвали Мышом… Нет, сам виноват. Человеку, часто выезжающему в экспедиции, вообще противопоказано жениться. Недаром среди работающих в поле – антропологов, палеонтологов и прочих – такой уровень разводов…
– Высадите меня, пожалуйста, у Пантеона, прогуляюсь немного. Да и до гостиницы рукой подать.
– Хорошо, доктор. Но боюсь, как бы вы не промокли – будет дождь.
– Ничего, у меня при себе непромокаемый плащ.
Танкреди выразительно пожал плечами и утопил педаль газа; машина рванула вперед. У Пантеона Мартин вышел, а профессор, размахивая руками,