– Ну, что вы, профессор, никаких обид. Я вас прекрасно понимаю и на вашем месте подумал бы точно так же. – Я сорвал травинку, прикусил сладковатое основание стебелька. – Тем более что никаких доказательств не смогу предоставить.
– Вы ведь пытались таким же образом общаться с Хип?
– Да. Никаких результатов. То, что слышит Пенка, я не могу передать стажеру. Хотя она тоже иногда выходила с Пенкой на связь.
– И вы Хип не слышите соответственно?
– Нет.
– Что лишний раз подтверждает мою мысль, уважаемый Лунь. – Профессор покачал головой. – Я не психиатр, да и вы не создаете впечатление больного человека, но все-таки проверьтесь. У Хип, вероятно, похожее повреждение психики, те же симптомы. Сейчас оно, возможно, не мешает и не вредит вам особо, но кто знает, во что это выльется в будущем…
И видно, что Зотов действительно обеспокоен нашим состоянием. И книжку отбросил, и в добрых глазах плохо скрытая тревога. Хороший он, в сущности, человек, не буду его волновать и расстраивать.
– Договорились, профессор. Поеду в НИИАЗ с очередным, скажем так, выступлением, обязательно загляну к соответствующему специалисту.
– Чудесно, сталкер, чудесно. Очень рад такому вашему решению. Смотрите, вы обещали. И… поговорите с Хип. Мягко. Пусть тоже обследуется.
Издалека послышался гудок автомобильного сигнала. Профессор быстро взглянул на наладонник ПМК, после чего вздохнул и начал собирать вещи.
– Вот и все, пора. Как жаль, я бы еще погостил несколько деньков, бессовестно воспользовавшись вашим предложением. Знаете, у вас такое удивительное место, что воспитание начинает бороться с эгоизмом, причем первое проигрывает с сухим счетом.
– Игорь Андреевич, как закончите с конференцией, смело возвращайтесь. Если нужно, я вас даже встречу.
– Увы, друг мой. В ближайшее время мне отдых будет только сниться. Сердечное вам спасибо.
Профессор прихватил полотенце, чемоданчик и, махнув печальной Марии Александровне, бодрым шагом направился вверх по тропинке, к дому.
Когда гости