Вот, чуть левее от него, опираясь на трость, сидит благообразный старик, чем-то напоминающий писателя Тургенева с портрета Ильи Ефимовича Репина , так называемого «второго неудачного». Благородные черты лица, на них налет озабоченности… Прорисовывая падающую на лоб седую прядь, Лева вгляделся чуть внимательнее в свою модель: «А, может, не такой он и старик?» Вот некий военный чин озирается в поисках свободного места, а вот обменивается приветствиями с дамами «первого ряда» необыкновенной красоты и грации женщина с темными миндалевидными глазами. «А это уже Тропинин , портрет неизвестной тифлиски» – глядя на нее, продолжил Лева сравнения с полотнами именитых мастеров. Неожиданно, почти над самым его ухом, прозвучало:
– Вы позволите? Лев Александрович, если не изменяет память? – это военный определился с местом дислокации и указывал на свободный стул по правую руку от Левы.
– Да, здесь не занято, прошу, – привстал Лева. – Но может Вам лучше поближе к действию, ведь Вы, кажется…
– Так точно! Родитель. Генерал-майор Императорской армии, командир Волынского лейб-гвардии пехотного полка Осип Иванович Горбатов. На прошлогоднем Рождестве у губернатора имел честь соседствовать за обедом и беседовать на различные темы, если припомните.
– Как же, как же, – припомнил Борцов. – Вы тогда еще выражали сомнения в возможности исполнения Указа его Императорского величества об устроении всероссийской Выставки!
– Помилуйте, Лев Александрович, я военный человек! Как я могу усомниться в выполнении Указов… самого! – генерал несколько раз тыкнул указательным пальцем куда-то в потолок, – Я в сроках сомневался, считал их недостаточными для наших нерасторопных людишек!
– Так вот, можете поздравить одного из этих людишек, Ваше превосходительство, – обозначил полушутливый поклон Борцов. – Все завершено в срок и государственной комиссией принято!
– Ей-богу, с Вами как на пороховой бочке, молодой человек, все слова мои с ног на голову переворачиваете, – генерал даже покачал головой. – Не Вас же я, право слово, «людишкой-то»… В мыслях не было. Я про народец наш! Ну не турки же Вам, прости-господи, само строительство-то вели? То-то! А наш мужик только батога и понимает. Темен, ленив, вечно не соорудить, а навредить норовит. Все только из-под палки. Исключительно муштрой и дисциплиной можно хоть чего-то от него добиться. Никчемный народец!
Генерал-майор вовсе не утруждал себя хоть каким-то снижением тона по отношению к своему привычному, то есть командному, «да что б в конце шеренги было ясно!». О его суждениях вынужденно были оповещены, наверно, все сидящие в зале. Лев Александрович каким-то неуловимым образом – по напряженной спине,