Коля уехал, но теперь они с другом связь уже не теряли и весь год переписывались. На рождественской открытке от Рихтера была приписка: «В Афинах на Пасху будут проходить первые Олимпийские игры, я откладываю деньги на дорогу. Если сможешь, давай махнем вместе?». Митя загорелся этой идеей и, хотя времени оставалось мало, тоже начал копить на поездку и усиленно тренироваться. Узнав, что на играх он сможет представлять всю страну, скинулись и сплоченные им, хотя ещё и очень немногочисленные на тот момент, члены спортивного кружка. Денег все равно было мало для билетов туда и обратно, но неожиданно ему добавила недостающую сумму родная мать, узнавшая о его чаяниях, заодно избавив Митю от страха, что он не сумеет уговорить ее на свой отъезд за границу. Она его отпустила, благословила, помогла выправить вид на жительство, потому что раньше сын дальше, чем на пятьдесят верст от дома и не уезжал никуда. Митя отбыл в Одессу, где они должны были встретиться с Николаем, ехавшим из Питера, и уже вместе сесть на пароход, идущий в Константинополь. С тех пор о них не было никаких известий – ни плохих, ни хороших.
– Какие молодцы! – Лиза слушала рассказ о приключениях друга детства как былинное сказание, – На Олимпийские игры, сами! Вот бы оказалось, что они там выиграли, а то что-то неладное получается – один из главных организаторов наш, российский, а соревноваться, вроде как, и некому?
– Так-то оно так, Лизонька, но… – Полетаев смотрел на дочь с сочувствием. – Газеты-то всё сразу отписали – и кто участвовал, и кто победил. Россия там вообще не упоминается.
– Ох, папа! Ты что же думаешь?..
– Нет, нет, Лиза. Я думаю как раз, что все хорошо будет, и мы скоро про него услышим. Просто мало ли что не так пошло, да если еще и на чужбине. Надо ждать и надеяться. Я и Наташе так все время говорю.
– Наташе?
– Наталье Гавриловне. Она всё свечки за него ставит. Но, молодец, плакать себе не позволяет. Держится.
– Я, папа, тоже за Митю молиться стану. Чтобы вернулся. –