Нужно быть идиотом, веря в мужика на небе, но вместе с тем, нужно быть большим идиотом, чтобы отрицать ту силу, которая причастна к каждому моменту нашего существования. Я не говорю о влиянии этой силы на нашу жизнь или судьбу – я просто не имею права заявлять об этом: хотя, конечно, тот, кто помнит Вселенную до того, как она сформировалась в том виде, в котором её представляют себе учёные, обладает достаточным могуществом как для того, чтобы не обращать на наши ничтожные жизни внимания, так и для того, чтобы предначертать судьбу каждого из нас. Так или иначе, истинные мотивы, если они вообще есть – в голове у того, кто ведает законами гравитации и энергии. Всё, что вокруг нас – есть эта энергия, а энергия не берётся из неоткуда и никуда не исчезает. Таким образом, мы приходим к очевидному – начало существования Вселенной было положено великой силой, и то, было ли это случайностью, имеет ли это всё какой-либо план и причастны ли мы, маленькая планетка из Солнечной системы на отшибе огромной галактики, зависшей среди тысяч себе подобных; мы, люди – причастны ли мы к чему-то большему, чем существование, включающее в себя рождение, школу, работу, кредиты и смерть: мы не узнаем.
Эти вещи ушли далеко за пределы человеческого понимания, ибо наши знания, ограничены переменной, в которую наш род, прошлый и грядущий, вогнали. Переменная отвечает за определённый набор данных, и знание функции, знание алгоритма решения, знание значения этого решения для нас необязательно и опасно, вредно.
Повисло молчание. Сергей закурил сигарету, я долил в его бокал колы и принял заказ у новоприбывших посетителей. Было видно, что эти мысли копились у Сергея в голове не один год, и что он сам несколько смущен из-за сумбурности и откровенности высказанного. Я было думал, что он соберётся и уйдёт, однако, стоило мне возвратиться за стойку после того, как я отнёс завтрак за только что занятый стол, он, сделав большой глоток из бокала, продолжил:
– Нас приучили к двум сторонам пресловутой монеты, хотим мы в неё верить или нет. Мы привыкли к тому, что есть добро и зло, чёрное и белое, согласие и несогласие, знание и незнание. Для нашего мирка, вещи в котором строго поделены на положительные и отрицательные, а ответы на возникающие вопросы даются исходя из этой шкалы, удивителен и неприемлем факт не просто не получения ответа, а изначальной невозможности его узнать.
– Абсолютная невозможность? – серьёзно, без иронии, спросил я, заинтересовавшись ходом его мыслей и пытаясь вникнуть в суть посыла.
– Абсолютная, –