бы, чего подростку или тем более взрослому было бояться такого карапета как я? Однако карапет был уже тогда совсем не прост: что мне стоило как бы случайно описаться, пустив тонкую струйку в направлении ничего не подозревавшего обидчика, или вывалить слюни вперемешку с соплями ему на ногу или на костюм, изображая одновременно оживление и бурную радость! Разве кто-то мог подумать, что в таком ещё совершенно не сознательном возрасте я мог проворачивать уже вполне сознательные комбинации, про одну из которых позже неоднократно рассказывала мать. Сообразительность – инстинктивная и явно природная – позволила мне тогда получить предмет, который мне никак не желали давать, причём не из-за жадности. В том раннем возрасте мне просто нельзя было есть то, что я смог в конце концов выцыганить у судьбы. Речь шла о клубнике, больших спелых ягодах, лежавших в миске на столе, к которым я всё порывался своей крошечной мелкой ручкой, не желая понять и признать, что сидящие вокруг взрослые и не собираются угощать меня манящими яркими плодами. Я попробовал даже плакать: однако никакое нытьё не могло переубедить их. И что же я сделал? Не догадаетесь. Сидя в высоком детском креслице, я неожиданно схватился за скатерть и оттолкнулся всеми силами от стола: немногочисленная посуда не смогла сдержать мой порыв, и я грохнулся вместе со стулом, уронив на себя миску. Когда же взрослые наконец достали нарушителя из-под пёстрого вороха, я уже уписывал одну из ягод, крепко сжимая в ладошках ещё несколько штук: так дорого доставшееся богатство.
Досталось ли мне тогда за это? Вряд ли. Я и так уже пострадал от собственной предприимчивости и сам себя, можно сказать, наказал: несколько ощутимых синяков, на которые я сначала не обратил внимание, вызвали интерес у матери и гостей, и тогда уже, с опозданием обнаружив их, я заревел.
Что? Часто ли меня наказывали? Я бы не сказал. Меня ведь требовалось ещё поймать: то есть доказать, что именно я виноват в том, что случилось. Меня ведь не принимали за полноценного, пусть маленького человека, и кто мог подумать, что некоторые непонятные происшествия, так и не получившие внятного объяснения, случились по моей воле, точнее по воле моих шустрых шаловливых ручек?
Запущенная в ванной из крана вода чуть не затопила нижних соседей: кто-то просто успел к тому моменту, когда вода собиралась уже переливаться в коридор с незащищённым полом; выкинутая из окна четвёртого этажа кошка, отделавшаяся лёгкими переломами; и наконец: чуть не спалённая квартира, из-за включённых на кухне газовых горелок. Такими были главные мои подвиги, так и не выявленные в ходе разбирательств: если кошка по дурости ещё и могла сама сигануть из открытого окна, то объяснить включившуюся воду оказалось почти невозможно, тем более открытые одновременно две или три конфорки. Эти случáи вызывали обострение отношений и даже конфликты в и без того не слишком дружной квартире. То есть заявлять, что квартирка была скандальная, я бы не стал: просто очень разные люди с разными судьбами
