Тут мы вспомнили, что мы тоже генеральные. И в комнате наступила какая-то нехорошая тишина. И до Ирины дошло, что мы такие же генеральные как Макаровский.
– Что это я говорю, – опомнилась она. – Вы уж меня извините. Совсем от горя голову потеряла. У вас-то как?
Алька махнула рукой.
– Что у нас? Ничего пока не знаем. Может, загремим, как Володька. Дрожим от страха, и на кого надеяться, и на что надеяться – не знаем. Нам руководство твердило: «Адвокатов вам предоставим, лучших в России». А выходит, надежды на этих адвокатов никакой.
– Ну, Владимир мне говорил, что у него адвокат вроде разбирается в ваших вопросах. И связи у него имеются. Он меня, когда сейчас звонил по телефону, успокаивал: «Мол, предпримем все меры. Володя ни в чем не виноват. Действия следствия незаконны» Сказал, что напишет жалобу, какую-то там кассационную, – она вздохнула. – Может что получится. Он сказал, что Володю должны обязательно выпустить. Он все меры примет.
4
Новость о том, что Макаровского арестовали, со скоростью электронной почты пронеслась по всей нашей НК, и когда я на следующий день вошла в офис на Гусарский, о ней уже знали все. И охрана на входе, и сотрудники, с которыми я поднималась в лифте, и встречные, когда шла по коридору в наш кабинет. Ведь с того момента, когда нашего олигарха арестовали, все в НК только и жили этими новостями, а на нас – генеральных директоров дочек НК, смотрели как на обреченных. Мы и сами себя считали таковыми, хотя, как обычно бывает, не очень в это верили. Но арест Макаровского окончательно лишил нас иллюзий.
Когда арестовали нашего олигарха и начали шерстить всю НК, руководство приняло решение не увольнять нас, а тех, кто хотел с испугу уйти, уговаривали остаться. Алька сразу раскусила их стратегию. Если бы пришли новые директора – неизвестно, как бы они себя повели в сложившейся ситуации. Не дай бог стали бы помогать следствию, ведь новенькие не отвечали за прошлые прегрешения. За это нам обещали прибавить зарплату, и тут же прибавили наполовину, а в конце всех этих дел обещали заплатить по пятьдесят тысяч долларов. Мы с Алькой думали, думали, потом решили: от того, что сделано, никуда не денешься и бежать нам некуда, а тут прибавка и вознаграждение. Где еще такие деньги заработаешь? А заниматься махинациями в такой обстановке, как сейчас, никто из руководства не решится.
Нас по одному стали вызывать к руководству и инструктировать, как себя вести в сложившейся ситуации, какие давать показания, если будут вызывать в прокуратуру. Инструктировали, естественно, не сами руководители, а адвокаты различных контор, которые в великом множестве были наняты руководством за счет, конечно, фирм НК. Свои миллиарды и миллионы руководство на эти цели не расходовало. Берегло для семьи, для ближних. Мы же должны были: первое – в ситуациях, когда следователи и опера появлялись в офисе – вмиг рассыпаться по закоулкам и углам, как мыши, чтобы не дай бог не столкнуться с ними лбами. Мы, конечно,