Решили, что ты очень серьёзный молодой человек, что в тебе есть что-то основательное,
«крестьянское», как сказал папа. Знал бы ты, сколько уже я намекала им про этот размен. Мне
ведь тоже хочется жить самостоятельно. А тут сразу, как на блюдечке – пожалуйста… Всё: молчу,
молчу. Про эту нашу несчастную будущую квартиру – ни слова… Хотя, надеюсь, она станет
счастливой.
Разговор о квартире Роману и впрямь, как яма на ровной дороге, но сияющие и волнующие
глаза Ирэн сравнивают все ямы и ухабы.
На ужин сегодня очень вкусный суп с косточкой и котлетка с картофельным пюре. Поужинав,
они выходят в комнату. Сынишка, очень похожий на Голубику, сидя на диване, пытается собрать
конструктор: там всякие планки с дырочками, уголки, маленькие гаечки и винтики. Роман садится
рядом, заговорщицки подмигивает ему – ребёнок стеснительно прячет глаза.
– Тебе ведь надо ещё и про Серёньку рассказать, – говорит Ирэн. – Я, как ты знаешь, уже и
замужем успела побывать… Он был студентом – будущий физрук, такой мускулистый квадрат.
– Не лыжник?
– Нет. А почему он лыжником должен быть?
– Ой, прости. Это я так… Почему-то всем красивым женщинам нравятся спортсмены, особенно
лыжники.
– Вот и я сейчас этому удивляюсь. И как он мне, дуре, мог приглянуться! Я убежала в его
комнатушку в общежитие… Ну, ты понимаешь теперь, почему мама так на общежитие реагирует.
Но, кстати, вот тогда-то мои родичи про размен даже не заикались: не верили ему. Отец так его
вообще пустоцветом называл. Потом-то я и сама поняла, что в голове у него не больше двух
извилин. В общем, стукнулись мы с ним задницами и, как горшки, разлетелись в разные стороны:
кто дальше. А Серёнька вот остался, как осколочек.
Голубика ласково треплет сынишку по голове. Сын – это оправдание всей её нескладной
истории, и потому о своём замужестве она говорит без всякого сожаления. Подразумевается, что и
Роман должен так же это принять. А ему это совсем несложно.
О том, что Ирэн работает продавцом в магазине игрушек, Роман узнал ещё вчера, а теперь с
удивлением слышит о том, что она, оказывается, закончила французское отделение пединститута
и раньше, как она говорит, была просто помешана на французском языке. Наверное, французский
с её прикартавленным говорком для неё не случаен. Роман слушает её завороженно. Да уж, что
там ни говори, а жизнь – штука потрясающая!
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Душевный примак
Огарыш и Маруся, нагруженные мясом и кругами мороженого молока, приезжают из Пылёвки
накануне регистрации. Лесниковы старшие, с некоторым волнением ожидавшие их, надеялись, что
новые родственники позвонят с вокзала, чтобы их можно было встретить, но стеснительные
Мерцаловы добираются сами. Кое-как отыскав в этом большом городе нужную