(2) Создается модель, или упорядоченная структура этих свойств или качеств; иногда просто задается классификационный принцип.
(3) Далее данная модель «накладывается» на исследуемый языковой объект; проводится «собственно анализ», в ходе которого для каждого структурного компонента модели и межкомпонентного отношения устанавливается соответствие в материале естественного языка.
Доказательность превращается в поиск соответствующих примеров, которые подтверждают данный факт. Иногда на этом лингвистический анализ заканчивается. Другой раз на основании такого анализа делаются выводы, суть которых заключается в подтверждении выдвинутой гипотезы.
В лучшем случае лингвист выходит на следующие этапы анализа:
(4) «Синтезируя» результаты анализа, т. е. сведя их к первоначальной дедуктивной модели, лингвист начинает делать выводы о том, что подтвердилось (было найдено как соответствие) в языковом объекте, и что не подтвердилось (не было найдено или было обнаружено в несколько модифицированном варианте). В последнем случае мы имеем дело с несовершенством модели или операционной единицы, которая оказалась недостаточной, ущербной для того чтобы охватить все наблюдаемые свойства языкового объекта.
Наконец, в наилучшем случае лингвист (часто с большой неохотой) переходит к следующему этапу исследования, а именно:
(5) К этапу корректировки и пересмотра дедуктивной модели, уточнения операционной единицы.
В худшем случае этого не происходит и лингвист констатирует, что языковой объект не имеет каких-то свойств, заданных в модели. Спрашивается, почему языковой объект должен был их иметь?
В наихудшем случае языковому объекту, о чем уже говорилось выше, насильственно приписывается свойство, запрограммированное в метаязыке анализа. К сожалению, такие приписки встречаются сплошь и рядом.
1.3. Об анализируемых единицах языка и речи
Современная лингвистика должна решить вопрос о единицах языка, на которые нацелен анализ. Традиционно основной, центральной единицей языка объявляется слово. Однако различение слова как единицы языка и единицы речи часто лишь декларируется. Об этом свидетельствуют такие упрощенные толкования соотношения языка и речи как «Речь – это язык в действии». Понимание речи как языка в динамике по сути дела снимает данную дихотомию и языкослово уравнивается с речесловом (А = А), с чем никак нельзя согласиться. Речь лишается креативности и превращается в поле, где актуализируется значение языковой единицы, т. е. то «семантическое содержание», которое изначально имеется в данной единице. Образно говоря, зерно отождествляется с выросшим из него растением.
На самом деле соотношение слова в языке и слова в речи должно рассматриваться в перспективе процедуры присвоения, ср. А = А + b, где b – дополнительный речеконтекстуальный, ситуативно обусловленный, коммуникативный смысл, наслаивающийся на слово