Данька заморгал.
– Что-то не так? – с участием поинтересовался Петр Леонидович. – Прицел взять не можешь?
– К пистолету не привык, – краснея, соврал Данька. – Лучше я его двумя руками возьму.
– Ты его и так двумя руками держишь. – Тирщик нахмурил густые, косматые брови. – А третьей руки нам господь не дал. Утюг дома работаешь?
– Работаю.
– Мало. Или утюг легкий. Большой палец прибери – отобьет затвором при выстреле.
Данька послушался и палец прибрал. Восстановил дыхание, отбросил со лба прядь волос. В последнее время он стал носить длинные, до плеч, волосы. Как у хиппи или рок-музыканта. Тебе идет, говорила Лерка. А учителя пускай бухтят. Чихал он на их бухтеж. Самый он, что ли, патлатый на всю школу?
Взгляд метался от мишени к мишени. Среди возникших лиц по-прежнему не было ни одного знакомого. Ни одного «плохиша», который заслуживал бы отстрела. Стрелять в первого попавшегося? Нехорошо как-то. «Не по-пацански», – сказал бы Кощей и был бы прав на все сто. Что за пакость?! Куда подевались обычные…
– Передумал? Боишься?
– Не передумал. И ничего я не боюсь!
– Тогда стреляй. Чего ждешь? Прицел такой же, как в пневматике…
В конце концов, с ними ведь ничего страшного не случится? Ну, трубу в квартире прорвет, или по морде дадут, или начальник разнос устроит… Ерунда. Никто из-за отстрела не умер и даже сильно не заболел. Проверено. А всякая чепуха – она ведь и просто так бывает. Без всякого тира, верно? И никто не виноват.
Лица-мишени смотрели на мальчишку.
Ждали.
А-а, была не была! Если он сейчас откажется, когда еще дядя Петя ему настоящий пистолет даст? Решившись, Данька поймал на мушку какого-то блондина. Длинная, лошадиная физиономия, щеки в прыщах. Наверняка противный тип. Лишняя встряска такому не помешает.
Бах!
Пистолет ощутимо дернулся. По полу зазвенела выброшеная гильза. Да, это куда круче, чем из «воздушки». Впрочем, Данька позорно промазал. Расстояние вдвое больше, пистолет непривычный, а цель ма-а-ахонькая: блондин примостился на «орле», самой трудной мишени в тире. В азарте, уже не думая, что произойдет с блондином и заслуживает ли он отстрела, Данька снова прицелился.
Бах!
Мимо.
Бах!
Осталось два патрона. Он поискал взглядом мишень полегче. Вон, к примеру, «Карлсон». Сегодня Карлсон обзавелся водянистыми глазками с чуть припухшими веками, правильным овалом лица, тонкими стрелками усиков над верхней губой…
Недоумевая, как ему удается различить эти мелочи с большого расстояния, Данька благополучно промазал и в «Карлсона». Разозлился. Злость помогла собраться: последней пулей он выбил-таки строптивую мишень. «Карлсон» весело завертелся, жужжа пропеллером.
– Ты в курсе, что Марголин, конструктор этого пистолета, был слепым? – спросил дядя Петя, забирая оружие.
– Правда?!
– Нет,