Возле подергивающейся руки незнакомца лежал на ковре длинный кинжал. Он меня удивил – серое волнистое лезвие, протравленное едва различимым узором, и резная рукоять из кости, изображавшая спящего мужчину. Фигурка мужчины была выполнена в индийской традиции, насколько я мог судить. По крайней мере, тело его имело округлые формы, а на лбу виднелся кастовый знак. Спал мужчина мирно, с блаженной улыбкой Будды, подложив под голову ладонь вместо подушки. С лезвия стекала моя кровь.
«Спокойно! – приказал я себе. – Все нормально. Все кончено».
На самом деле я понимал: все только начинается. Будут еще менты, которым придется давать объяснения, будет еще Катька, которой придется рассказывать о происхождении ножевых ран. С Катькой-то было проще, она знала мою главную тайну. Тайну того, как я занял этот огромный кабинет и что на самом деле стало с Кириллом. Если уж совсем начистоту, то она была моей соучастницей.
Трудно, однако, было поверить, что нинзя на стене и сраженный мной невидимка имеют к Кириллу хоть какое-то отношение. Разве только рукоять кинжала давала намек, да и то слишком прозрачный. Но, как бы там ни было, я решил заснять кинжал раньше, чем он попадет в ментовское хранилище вещественных доказательств.
– Влад! – зычно выкрикнул я. Затем догадался бросить макет вышки на пол и набрать номер мобильника. – Влад, алло!
– Что случилось? – насторожился помощник режиссера.
– Бери оператора с камерой и быстро ко мне! И педрилу этого, забыл как его, с фотоаппаратом… Тоже сюда! И живо!
– Что случилось?
– Увидишь.
Нажав кнопку отбоя, я тут же набрал номер Зинаиды Исаевны.
– Саша? – узнала она меня.
– Аптечка у нас есть?
– Конечно, а что случилось?
– Да я тут порезался сильно. Вы только не волнуйтесь, когда зайдете, но желательно увидеть вас тут с аптечкой как можно быстрее.
Железная женщина, надо признать. Вопросов лишних не задала, и ждать ее можно было с минуты на минуту. Я присел у стола и внимательно осмотрел его. Никаких следов вонзившегося лезвия на столешнице отыскать не удалось.
– Вот зараза! – мрачно произнес я.
Ощущение было отвратительным, словно кто-то прочистил извилины моего мозга ершиком для бутылок. Я настолько привык доверять увиденному и эта привычка впервые в жизни настолько меня подвела, что я находился на грани истерики. И тут зазвонил телефон. Не мобильник, а тот, что стоял на столе. Я схватил трубку и сказал:
– Фролов слушает.
– Саш, это я, – прозвучал сонный Катин голос. – У тебя все в порядке?
– Не очень, – признался