И, словно выражая разом благодарность и верность, корабль набрал скорость.
– И к чему такая спешка? – фыркнув, буркнул стоящий у румпеля Сварг.
Багорщикам пришлось ускориться, подлаживаясь к ходу судна. Лефтрин снял руки с планширя, засунул в карманы и прислонился к стенке палубной надстройки, чтобы не путаться под ногами у команды. Он ничего не сказал никому из них, а те знали, что не стоит обращаться к нему, когда он стоит вот так, весь в размышлениях. У капитана трудности. Он справится с ними сам, без помощи команды. Именно так поступают капитаны.
Лефтрин выудил из одного кармана трубку, из другого – табак, но затем убрал их обратно, поняв, что не может вернуться на камбуз за огоньком. Он вздохнул. Лефтрин был до мозга костей торговцем Дождевых чащоб. Прибыль крайне важна. Но и верность тоже. И человечность. Калсидийцы предложили ему план, сулящий богатство. Если только он согласится предать Дождевые чащобы и убить разумное существо, словно обычное животное, то получит целое состояние. И свое предложение они замаскировали под угрозу – обычный для калсидийцев способ втягивать кого-либо в дело. Началось все с «торговца зерном», который поднялся на борт Смоляного в устье реки Дождевых чащоб, чтобы угрожать Лефтрину. Синад Арих был настолько откровенен, насколько это возможно для калсидийца. Герцог Калсиды держит в заложниках его родных, и Арих пойдет на все, чтобы добыть драконьи потроха и прочее старику на лекарства.
Лефтрин думал, что видел купца в последний раз, когда высадил его в Трехоге, думал, что угроза для него и его корабля миновала. Но нет. Если калсидиец однажды вцепился в тебя, то уже никогда не отпустит. Еще в Кассарике, перед самым отплытием, кто-то поднялся на борт и оставил под дверью маленький свиток. В тайной записке говорилось, что вскоре на борт поднимется сообщник. Если капитан будет с ним сотрудничать, ему щедро заплатят. Если же нет, всем станет известно, как он поступил с диводревом. И тогда его жизнь мужчины, судовладельца и торговца будет разрушена. Но главное, возможно, он упадет в глазах Элис.
И вот это подозрение перевешивало три несомненные угрозы. Капитана совершенно не прельщало предложение калсидийца, но прежде он раздумывал, не уступить ли принуждению. А теперь Лефтрин решил твердо: никогда. Стоило ему услышать, как драконьи хранители возмущенным шепотом обсуждают предложение Грефта, и он понял, кто предатель. Не Грефт – пусть юнец считает себя образованным и свободомыслящим, но Лефтрин повидал таких ребят. Все политические идеи и «свежие» мысли мальчишки пусты. Хранитель всего-навсего повторяет убедительные слова кого-то из старших. Причем не Карсона, с облегчением понял Лефтрин. Не придется ссориться со старым другом – и на том спасибо.
Засланец – Джесс. Охотник поднялся на борт в Кассарике, якобы тамошний Совет торговцев нанял его, чтобы обеспечивать драконов пищей в пути. Либо Совет понятия не имел о другом его нанимателе, либо там все настолько