Второй проблемой был также незнакомый мне элемент курсантского обмундирования – подворотничок (узкая полоска белой ткани, которую полагалось пришить к внутренней стороне воротника гимнастерки). Здесь меня, маменькина сыночка, подвело неумение пользоваться иголкой с ниткой. Не забуду, как я в составе группы курсантов-новичков получил первую двухчасовую увольнительную в город. Дежурный офицер, стоявший у ворот, прежде чем выпустить курсанта за пределы училища, придирчиво осматривал его внешний вид. Некоторым пришлось подтянуть ремень, другим – возвращаться в казарму, чтобы наваксить сапоги. Мне было велено отпороть косо-криво пришитый подворотничок и пришить его «как положено». Со стыдом вспоминаю, что добиться более-менее приемлемого результата мне удалось лишь за несколько минут до истечения срока увольнительной, так что мой первый выход за пределы училища, увы, не состоялся. (И все-таки довольно скоро я научился мастерски накручивать портянки и почти идеально пришивать подворотнички.)
Нашим главным учебным предметом была, естественно, артиллерия. Мне она давалась очень легко. В отличие от большинства курсантов я был силен в тригонометрии, очень быстро считал в уме. Поэтому мне не составляло труда мгновенно пересчитывать расстояния в деления артиллерийского угломера и наоборот, в то время как остальные курсанты нашего взвода долго возились с арифметическими выкладками. Легко разобрался с новыми терминами: «эллипс рассеивания», «репер», «деривация» и др. Имея опыт работы с приборами в институтских лабораториях, быстрее других курсантов научился пользоваться стереотрубой и буссолью, наводить орудие прицельным устройством – панорамой. В общем, за несколько первых недель я уже хорошо понимал основы артиллерийской стрельбы.
Помимо артиллерии нас учили военным уставам, особенно налегали на новый боевой устав пехоты, который, судя по манере изложения, был написан (или, по меньшей мере, отредактирован) лично Сталиным. Многое в уставах приходилось заучивать на память, здесь мои успехи были менее заметны. Вспоминаю почти комическую, но обидную для меня ситуацию, в которую я попал, направляясь по какому-то делу в штаб училища. Мне не повезло: перед входной дверью сидели на скамеечках два офицера одинакового звания, но с разными символами рода войск. Согласно уставу, чтобы пройти, я должен был спросить разрешения у старшего по званию. Приблизившись, остановился по всем правилам, отдал честь и обратился наугад к тому, что сидел справа: «Товарищ лейтенант химической службы! Курсант Кобылянский. Прошу разрешения пройти». Увы, в ответ прозвучало: «Отставить!» Во второй попытке я обратился к тому, что слева, и опять «Отставить!». Называл другие рода войск – безуспешно. После пяти или шести попыток офицеры перестали издеваться