На следующий день ближе к последней паре Аглая прибежала ко мне на кафедру и сунула какую-то бумажку.
– Вот адрес… Мне сейчас некогда, мои лабораторную пишут… Нашелся твой родитель!
– Ты уверена, что это он? – с сомнением произнесла я. – Как быстро все…
– Он, он! В Москве только один Аркадий Елисеевич Синицын такого возраста. И он, кстати, живет совсем неподалеку.
– Да, минутах в пятнадцати ходьбы, – задумчиво произнесла я, глядя на адрес. – Я, пожалуй, прямо сейчас и зайду к нему.
– Может, хоть позвонишь сначала? Тут и телефон есть…
– Нет-нет, я лучше зайду. Сюрприз будет!
– Да уж… – неопределенно пробормотала Аглая. – Ладно, я побежала. Потом все расскажешь!
Улица Жарикова, дом семь… Неизвестно, что меня там ждет… Я хотела позвонить Саше, сказать, куда иду, но потом передумала – в конце концов дело касалось только меня.
Дошла я даже быстрее и оказалась в тихом московском дворе, засыпанном желтой листвой.
Старый сталинский дом с просторным гулким подъездом. Лифт был тоже старый, я уж и забыла, что бывают такие конструкции с открывающимися вручную дверями…
Подошла к квартире и позвонила – сердце сжалось от волнения и страха. А вдруг здесь живет не мой отец, а всего-навсего однофамилец? Нет, это не самое худшее. Гораздо неприятнее будет, если Аркадий Елисеевич не пожелает со мной разговаривать. Решит, например, что дочка спустя почти тридцать лет явилась к нему выбивать наследство. А мне и не надо ничего, я просто хочу на него посмотреть…
Дверь открыл седоватый небритый мужчина в мятых брюках и футболке с изображением легендарной группы «Бони М».
– Вам чего? – хмуро спросил он.
Секунду помедлив, я назвала полное имя своей матери.
Мужчина вздрогнул, тень пробежала по его лицу.
«Точно, он!» – почти с уверенностью подумала я.
– Проходите, – с усилием произнес мужчина, отступая назад.
Он провел меня в большую неубранную комнату, в которой стоял застарелый запах табака. Нет, нельзя было сказать, что здесь живет опустившийся человек, просто – берлога старого холостяка.
– Садитесь, вот кресло… – пробормотал он. Но сам не сел, а стал ходить по комнате взад-вперед. – Вы, наверное, Елизавета… Ее дочь. Господи, я сразу мог догадаться, кто вы такая! Очень, очень похожи…
– Разве? Мне кажется, мы с мамой совсем не похожи. Аркадий Елисеевич, я…
– Что?
– Вас не удивляет, что я решила разыскать вас…
– Нет, не удивляет. – Он наконец остановился. Встал возле пыльного окна, сложив руки на груди, и начал пристальным, немигающим взглядом всматриваться в мое лицо. – Знаете, я как будто ждал чего-то такого… Знал, что рано или поздно она появится в моей жизни!
– Она не появится, – дрожащим голосом возразила я. – Ее уже нет… Мама умерла несколько лет назад.
– Да? – Он дернулся точно от удара током и вдруг стал