Девочки начали толкаться.
– Что такое? – раздалось наконец с водительского места. Виктория заметила в зеркальце выразительный взгляд Макса. Проказницы утихли.
– Папа, новая директриса запретила нам ходить в джинсах, – сообщила Рената, глядя в затылок отца и руками охраняя от назойливости своей сестры коленки – той вздумалось щипаться.
– И нам, и нам! – радостно подхватила Карина и придвинулась к сестре, чтобы отцу лучше было видно ее в зеркальце.
– Ну и что же, что вам! – одернула ее Рената, отодвигаясь в сторону Виктории. – У тебя из джинсов только шорты, ты в них в школу не ходишь. А у меня и комбинезон, и сарафан, и куртка, и штаны.
– Ну и что?
– А то, что мне теперь все новое придется покупать!
Рената показала малышке язык, а та открыла рот, распахнула глаза и захлопала густыми темными ресницами. Она была явно убита тем, что не догадалась взглянуть на дело с такой сугубо практической стороны.
– А мне… И мне! – наконец опомнилась она и с беспокойством заерзала на своем месте. – Папа! Мне тоже надо новое! Почему все время Ренатке?!
– Не надо делать проблему из ерунды, – остановил ее отец, раздраженно поморщившись. – Виктория Викторовна поедет с вами в супермаркет и все купит.
Девочки немедленно, как по команде, повернули к ней симпатичные мордашки.
– А у вас есть вкус? – спросила старшая.
Вопрос был поставлен в лоб. Виктория не знала, что сказать. О том, что ее вкус весьма ограничивается размерами зарплаты? Развитие вкуса в одежде исчерпывалось вылазками на рынок перед 1 сентября и Рождеством. Вот и весь вкус. Две мордашки терпеливо ждали, пауза затягивалась.
– Я думаю, что втроем мы справимся, – полуутвердительно заметила она.
Ответ удовлетворил. Они кивнули и отвернулись от нее.
– Папа, мы учили новую песенку, – сообщила Карина, обрадованная тем, что первая нашла повод завладеть вниманием отца. Отец не отреагировал, погруженный в собственные мысли, и Карину это удовлетворило – по крайней мере он не выразил протеста. Девочка старательно изобразила на лице нечто, по ее понятиям, вбирающее в себя образ песни, и запела. Это была песня про жука. Как догадалась Виктория, мелодией Карина бесцеремонно манипулировала, перевирая мотив, но не это было главным в ее исполнении. Как она изображала жука! Как двигала бровями, вытягивала губы и закатывала глаза! Виктория поняла, что перед ней великая актриса. Макс, по всей видимости, так не считал и, едва запикал мобильник в его кармане, безжалостно прервал выступление. Девочка недовольно надулась.
– Вечно ты со своими выступлениями! – забухтела Рената. – Папе за дорогой надо следить, у него и так дел полно, а ты всегда выскакиваешь!
Упругие щеки Карины задрожали, нижняя губа выдвинулась вперед, глаза увлажнились.
– А кому же мне петь? Кому, скажи, пожалуйста! Мама в больнице, а ты, ты…
– Мне, – неожиданно для себя встряла Виктория. – Если