8
Утро выдалось мирное. Город спал, ночные тени попрятались по углам и подвалам, и свозь серую дымку Востока пробивалось раннее солнце. После событий ночи Князь чувствовал себя больным и разбитым. Тело ныло, в висках покалывало, а во рту словно ночевала жаба. Он умылся прямо на улице из какой-то допотопной колонки и теперь брел наугад мимо длинного некрашеного забора.
Улица скоро кончилась, пошли клочки огородов, и за неглубокой речушкой открылись пустеющие поля. Так он шел с полчаса, вдыхая утренний воздух и распугивая ворон. На пути за лысым бугром он увидел одинокую рощицу – несколько старых ив, окружавших болотистую низину. У обочины рядом с рощей лежал выгоревший на солнце валун, похожий на конский череп. Князь почувствовал, что устал. Он сел на лежащий камень и вытянул усталые ноги.
– Май, – подумал он грустно. – В Ленинграде уже белые ночи. Мосты разводят, сиренью торгуют на набережной. Как-то там моя Галя-голубушка, Галина Петровна?
Он вспомнил ее Галерную и белые занавески на окнах.
– Александр Викторович, вы? – Она выходит под козырек парадной и поправляет сбившиеся очки. Значит, спешила.
– Здравствуйте, Галина Петровна. Вот прогуливаюсь перед сном. Светло. Случайно проходил мимо. Может, вместе?
А она, дура дурой, скажет, будто не понимая:
– Ой, Александр Викторович, мама меня в аптеку послала.
– Я вас до аптеки.
Аптека, конечно, уже закрыта, дежурная – за мостом, и мы идем через мост, обжигаясь друг о друга плечами. Потом обратно, над черной коркой воды, по черному вечернему диабазу, по белому вечернему городу.
Белая занавеска гаснет, это Галина Петровна выключила на столе лампу. Под лампой спит до утра последний номер «Отечественных архивов» со статьей А.В.Князя «Опыт прочтения маргиналий». Времени уже третий час.
Князю стало теплее. Он сидел в прозрачной тени и лениво жевал травинку. В болотце неподалеку вяло позвякивали камыши, воздух сделался сонным, незаметно подкрадывалась дремота.
– Галя, Галина Петровна. Вот приеду и поведу тебя прямо в ЗАГС. Сколько можно тянуть, так до пятидесяти дотянешь. И ей уже почти сорок. Старые голубк[/]и.
Мысли потекли медленно и тягуче, травинка выпала из руки, и Князь, улыбаясь сонно, подумал, прежде чем провалиться в туман:
– А с мечом в руке я выглядел, наверно, неплохо. Посмотрела бы на меня Галина Петровна, голубушка…
– Человек, – то ли услышалось Князю, то ли голос пришел во сне.
Он открыл глаза и прислушался. Тень от ивы сдвинулась на дорогу, небо на западе обложили тучи, и ветер гулял в камышах, раскачивая сухие верхушки.
«Послышалось», – закуривая, подумал Князь. От сидения на камне затекли ноги, он встал и огляделся вокруг.
– Человек. – Голос повторился опять.
Князь обошел иву, удивленно посмотрел на дорогу и, остановившись взглядом на камышах, подумал, что спрашивают оттуда.
– Добрый