– В покаяние она ударилась, – говорил тем временем Николай, угощая Романа Трифоновича чем Бог послал. – А это уж совсем ни к чему, мы второго ребенка ждем.
– Не убивайся преждевременно, Коля. Тут главное, что врачи скажут. Есть в Москве два больших знатока.
– Большие знатоки офицеру не по карману.
– Кабы такую глупость твоя супружница ляпнула, то и Бог с ней, – рассердился Хомяков. – Твоя дочка нам, между прочим, племянницей доводится, ты что, позабыл? Стыдно, Колька.
Вот это крестьянское «Колька» и умилило тогда Николая чуть не до слез. До поцелуев, правда, он не дошел, но от неожиданной просьбы не удержался:
– Если мальчик родится, будешь крестным?
– А если девочка? – улыбнулся Хомяков.
– Если опять девочка, Варю о том же попрошу.
– Столковались, Коля! – рассмеялся Роман Трифонович. – И чтоб все ладно было.
Но ладно не получилось. Самые известные в Москве (и самые, естественно, дорогие) детские хирурги в один голос заявили, что при подобных травмах медицина бессильна. Дали кучу рекомендаций, как разрабатывать, массировать и нагружать больную ножку Оленьки, и Анна Михайловна вновь осталась наедине со своим покаянием.
Это-то и послужило основной причиной позднего визита Георгия. Супруги искренне ему обрадовались, Анна Михайловна показала спящую дочку, посидела немного с братьями и ушла к себе, сославшись на усталость.
Молодые офицеры обменялись полковыми новостями, Николай вспомнил о дуэли, тут же помянули портупей-юнкера Владимира и как-то само собой, незаметно перешли на воспоминания детства.
– Ты был, когда какая-то подчиненная Маше дама привезла в Высокое Леночку? Что-то, Коля, я тебя там не припоминаю.
– Я, младенец мой прекрасный, вступительные экзамены в гимназию сдавал.
– Да, да! – почему-то обрадовался Георгий. – И получил еле-еле тройку по арифметике. И Варя тебя пилила дня четыре.
– Неделю. Не бывать мне генералом, Жорж.
– Ну, это еще бабушка надвое сказала. Кто в семье ожидал, что непутевый Федор, которого, как тебе известно, жандармы искали по всей России, в тридцать лет наденет эполеты?
– В тридцать лет у Федора орденов целая грудь была. В том числе и солдатский Георгий, который на офицерском мундире светится совершенно особым светом.
– Его очень любил Михаил Дмитриевич Скобелев, – тихо сказал Георгий и вздохнул.
– Да! – коротко бросил Николай, решительно обрывая этот разговор.
Неожиданно всплывшая тема была весьма щекотливой и даже в известной мере опасной. Русский национальный герой, славы которого хватало на весь мир, внезапно скончался в Москве в возрасте тридцати девяти лет. По этому поводу бродило множество как слухов, так и домыслов, а поскольку Михаил Дмитриевич умер через два часа после доброй офицерской попойки, на которой присутствовал и Федор, то и слухи, и домыслы в определенной мере коснулись и семьи. Тем более