– Род-дер, – раздельно произнес он. – Или о нас уже никто не помнит?
Я пошел ва-банк.
– Мне казалось, – осторожно произнес я, – что роддеров остались единицы.
Парень поморщился, и я почувствовал, что угадал.
– Нет, десятки… Понимаю. Суть в фангах и генормистах. Мы за скобкой. Но – есть.
Небрежно кивнув, я потянулся. И спросил:
– Так как насчет завтрака?
Парень снова вытаращился на меня. Зачем-то снял очки – и я заметил, что он совершенно не щурится.
– Ты интересно говоришь. Откуда?
Раздумывать не приходилось. Я показал рукой вверх.
– Колонист?
– С Земли, но долго жил там.
– В объеме, – совершенно дико заключил парень. Похоже, мой ответ его удовлетворил. – Насчет завтрака… Насчет… – смакуя слово, произнес он. – Идем.
Мы двинулись к лесу. Парень вдруг спросил:
– Знакомимся?
Я кивнул. Чем меньше звуков я издам, тем лучше.
– Андрей.
– Сергей.
Мы шли через лес, впереди Андрей, помахивая снятыми очками, за ним я. Парень вилял между деревьями самым диким образом, никаких следов тропинки не было, и я заволновался:
– Не заблудимся?
Слава Богу, это слово Андрею было знакомо. Он опять смутился, как при вопросе о количестве роддеров, и пробормотал:
– Нет, я с пищалкой.
Он неопределенным жестом указал куда-то на ухо. Приглядевшись, я увидел на мочке крошечный кусочек розового лейкопластыря.
– Метров сто, – добавил Андрей. И протянул мне очки: – Погляди пока.
Стараясь сохранять невозмутимый вид, я надел очки. Они были очень легкими, а стекла, если это действительно были стекла, оказались плоскими.
Как только я отнял руку от очков, стекла слегка потемнели. По ним пробежала сверху вниз красная светящаяся полоска. Потом на затемненном фоне появилось изображение – крутящийся белый кубик. Он начал приобретать объем – и вдруг выплыл из стекол и полетел перед моим носом, постепенно увеличиваясь.
– Настроились? – заботливо поинтересовался Андрей.
– Да. – Я с трудом подавил желание снять очки. Стекла вновь посветлели, и иллюзия кубика стала полной. Вот он, в метре передо мной, шагни – и можно дотронуться рукой.
Кубик плавно раскрылся, превращаясь в полупрозрачное полотнище… огромный кленовый лист… плавно взмахивающую крыльями бабочку. Это было не настоящее насекомое – скорее его мультипликационный вариант. Бабочка порхала передо мной, старательно огибая ветки деревьев. Огибая, черт возьми!
Я опустил голову, глянул поверх очков. Никого, разумеется.
В ушах зазвучала тихая музыка. То ли флейта, то ли свирель, далеко-далеко, почти за гранью слышимости.
– Это Юркинсон, «Мотылек с Но», – сказал Андрей. – Сейчас пойдет по низам – сак и тамы… О, мы пришли.
С облегчением сняв очки, я отдал их Андрею. Мы вышли на полянку, и роддер торопливо содрал с уха лейкопластырь.
– Полный