– Тогда я везу тебя на закорках вокруг дома.
– Вам меня не поднять!
– Ха! – воскликнула она. – Малыш… К тому же, я ничем не рискую.
– Ну-ну, – сказал я.
– Так вот: когда мы уделались помидорками, ты подумал, что уж кто-то, а эта здоровенная халда – определенно твоя родная тетя… – Я вспыхнул, как упомянутый помидор. – Ну что? Я права? Давай целуй, оболтус!
«Обуолтус»… Это звучало забавно и волнующе.
Ее бронзовая щека приблизилась к моему лицу. Я увидел серебристый пушок возле уха, крохотную сережку с синим камушком в ухе и короткую пепельную прядку за ухом. Я услышал запах ее духов… Внутри моей башки взорвался фейерверк. Я зажмурился, качнулся вперед и ощутил своими губами ее горячую упругую кожу. Мне было безразлично, угадала она или нет: я все равно сделал бы это. Хотя, конечно, она угадала. Сердце оборвалось и рухнуло куда-то в желудок. Не было никаких сил убрать губы от ее щеки. Никогда еще со мной не приключалось ничего подобного.
– Но я не твоя родная тетя, – сказала она, отстраняясь и отправляя в рот остатки помидора. – Увы! Хотя… – она задумчиво облизала пальцы. – В этом мире у тебя нет никого ближе по крови, чем я.
– Вот еще! – возразил я, все еще немного оглушенный новизной впечатлений. – У меня есть мама.
– Конечно, есть.
– У меня, наверное, есть отец…
– Несомненно! И ты, наверное, подумал, что Консул – твой папочка?
«Куонсул»… Я едва сдержался, чтобы не передразнить ее. А вместо этого быстро переспросил:
– Кто-кто?!
– Мм-м… дядя Костя.
«Куостя»… Тоже не подарок.
– Видишь ли, «Консул» – это его прозвище в Галактике… Нет, он и взаправду просто старинный мамин друг. Ты разочарован? Не лги же мне, несносный ребенок!
– Ну… если бы он был моим отцом, я… я… Такой отец все равно лучше, чем никакого.
– Браво! – воскликнула она и взъерошила мне макушку. – Я передам Консулу твои слова, чтобы он не задирал нос! Как это ты выразился: лучше фиговый отец, хотя бы даже и такой, чем никакого… Он, правда, и не задирает, но крутизна из него порой так и прет, помимо воли и желания. А тебе очень не хватает отца?
– По правде сказать… нет. Еще вчера я даже не задумывался об этом.
– А теперь задумался? И что решил?
– Еще месяц назад я жил в Алегрии, учился в колледже, – сказал я. – Само собой, я не против, чтобы у меня был отец. Но друзей мне не хватает больше…
– Это как раз поправимо, – промолвила она. – Ты, по крайней мере, знаешь, где остались твои друзья. Значит, всегда можешь туда вернуться.
– Вернуться, как же! – проворчал я.
– А вот что касается твоего отца, то где он, кто он – не знает никто.
– Мама знает, – предположил я.
– Ты будешь удивлен, – заметила она, – но этого не знает даже твоя мама.
– Так не бывает!
– Еще и не так бывает… Послушай, малыш, а чердак у вас в доме есть?
– Угу.
– Не «угу», а «oui, mademoiselle»[7]. Обожаю чердаки! Паутина, сундуки, старые игрушки… м-мм! Клёво! – она