– Нет. Только две дочери.
Одна бровь взлетела вверх. Цезарь усмехнулся. И вышел из комнаты.
После его ухода беседа как-то не клеилась, всем стало скучно. И задолго до обеденного часа дамы начали расходиться. Сервилия нарочно медлила, чтобы уйти последней.
– У меня есть дело, которое я хотела бы обсудить с Цезарем, – обратилась она к Аврелии, стоя у порога.
Брут прятался за ее спиной, кидая робкие взгляды на Юлию.
– Мне не пристало являться на прием вместе с его клиентами, поэтому я попросила бы тебя организовать нашу личную встречу. И чем скорее, тем лучше.
– Конечно, – сказала Аврелия. – Я извещу тебя.
Аврелия ни о чем не спросила. Даже виду не подала, что ей любопытно знать, о чем Сервилия хочет говорить с Цезарем. «Вот женщина, которая не лезет в чужие дела», – с благодарностью подумала мать Брута и ушла.
Хорошо ли опять оказаться дома после пятнадцати месяцев отсутствия? Цезарь уезжал уже не первый раз и не на самое продолжительное время, но на сей раз он отсутствовал официально. В этом ощущалась некоторая разница. Поскольку наместник Антистий Вет не взял с собой в Дальнюю Испанию легата, Цезарь был вторым по значению римлянином в провинции и отвечал за судебные разбирательства, финансы, управление. Одинокая жизнь, стремительные поездки из одного конца Дальней Испании в другой, нехватка времени, чтобы установить дружеские отношения с соотечественниками. Вероятно, поэтому и получилось, что единственный человек, к которому Цезарь почувствовал там симпатию, не был римлянином. Да и сам Антистий Вет не питал расположения к своему помощнику, хотя они неплохо ладили и даже порой за обедом вели деловые разговоры, когда им доводилось встретиться в каком-нибудь городе. Единственная трудность, которую Цезарь испытывал из-за того, что был патрицием из рода Юлиев Цезарей, заключалась в его отношениях с начальством. Все его начальники слишком хорошо сознавали, насколько он выше их по происхождению. Для любого римлянина выдающиеся предки значат куда больше, чем все остальное. И еще Цезарь постоянно напоминал им Суллу. Древний род, блестящий ум и эффективность, поразительная внешность, ледяной взгляд…
Так хорошо ли вновь оказаться дома? Безупречный порядок в кабинете. Все поверхности блестят чистотой, все свитки на своих местах – в корзине или отделении ящика. Ничто не мешает любоваться столешницей письменного стола с замысловатым узором из листьев и цветов. На столе – лишь чернильница из бараньего рога и глиняная кружка для перьев.
По крайней мере первые минуты пребывания в родном доме оказались более терпимыми, чем предполагал Цезарь. Когда Евтих открыл дверь приемной и он увидел компанию тараторивших женщин, первым его побуждением было бежать, но он тотчас понял, что это неплохое начало. Ощущение пустоты этого дома без его дорогой Цинниллы останется, и об этом не стоит говорить. Рано или поздно маленькая Юлия заведет разговор о своей матери, но не в первые мгновения, а спустя некоторое время, когда