Таким образом лучшие умы гесперу остаются бессмертными. Чтобы пообщаться с ними, гесперу просто требуется найти ответы на картах сознания. Поэтому им больше не нужны книги в том виде, в котором те были написаны раньше – в виде мертвых символов. Ведь мудрость прошлого всегда с гесперу: все еще думающая, все еще направляющая на верный путь, все еще изучающая неизвестность.
И поскольку все больше и больше времени и ресурсов уделяется моделированию древнего сознания, гесперу стали менее воинственными на радость своим соседям. Пожалуй, что некоторые книги все-таки делают кое-каких существ более цивилизованными.
Тулл-токи читают книги, которые они не писали.
Это энергетические существа. Эфирные, мерцающие узоры меняющихся потенциалов полей, протянувшиеся среди звезд словно призрачные ленты, – это и есть тулл-токи. Когда через них пролетают звездолеты других существ, то чувствуется мягкий толчок.
Тулл-токи уверяют, что все во вселенной доступно для прочтения. Каждая звезда – живой текст, где массивные конвективные потоки перегретого газа воссоздают эпохальную драму, звездные пятна здесь являются знаками пунктуации, корональные циклы – расширенными стилистическими фигурами, а вспышки – выразительными фрагментами, которые воспринимаются как искреннее звучание в глубокой тишине холодного космоса. Каждая планета таит в себе поэму, написанную в суровом, дерганом ритме стаккато голых скалистых вершин или в лирических, томных, богатых рифмах, как мужских, так и женских, газовихревых гигантов. Есть еще планеты, населенные живыми существами, созданные как замысловатые часовые механизмы с драгоценными камнями. Там можно найти бесконечное множество ссылающихся на самих себя, бесконечно отзывающихся эхом литературных приемов.
Но самые великие книги, по мнению тулл-токов, можно отыскать на горизонте событий вокруг черных дыр. Когда тулл-ток устает от чтения бесконечной библиотеки вселенной, он дрейфует в направлении черной дыры. Он ускоряется к точке невозврата, и потоки гамма- и икс-лучей все больше и больше раскрывают главную тайну, по сравнению с которой все другие книги являются лишь случайными отблесками. Эта книга становится все более сложной, в ней появляется столько нюансов и оттенков, что тулл-ток переполняется безграничностью читаемой книги, а его спутники, наблюдающие с безопасного расстояния, начинают понимать, что время для него практически остановилось и теперь у него есть целая вечность для чтения, пока он будет бесконечно падать к никогда не достижимому центру.
Наконец-то