ВАСИЛЬЕВ. Торжество революции в мировом масштабе.
ДЕВУШКА. Что сделал для этого?
ВАСИЛЬЕВ. Учу английский язык по приказу главкома Блюхера. Провел со своей комсой семь коммунистических субботников. Отремонтировал в нашем депо три полевые кухни в сверхурочное время! Отдал для нужд фронта свои хромовые сапоги!
БЛЮХЕР. Голенища бутылочками?
ВАСИЛЬЕВ. Что я – старик? Гармоника – напуск, сдвигаешь их, бывало, так аж скрежет стоит, как предсмертный стон мирового империализма!
БЛЮХЕР. Годится. Следующий.
СЕКРЕТАРЬ. Получаешь направление на бронепоезд.
ВАСИЛЬЕВ. Доверие оправдаю. Вернусь с победой.
СЕКРЕТАРЬ. Следующий.
Входит НИКИТА ШУВАЛОВ.
НИКИТА. Шувалов, Никита.
СЕКРЕТАРЬ. Давно в рядах комсы?
НИКИТА. Третий год.
ДЕВУШКА. Что сделал для революции?
НИКИТА. Ничего.
ДЕВУШКА. Разъясни.
НИКИТА. И так понятно. Революции нужны бойцы, а меня держат машинистом на «кукушке». Я вожу бараньи туши с бойни на базар для купцов советского выпуска.
БЛЮХЕР. А если советские купцы помогают кормить народ? Ты все равно против?
НИКИТА. Да не против я. Плевать мне на них семь раз с присыпью. Меня они не волнуют, я сам себя волную. Талдычат: погоди, ты еще пригодишься революции, погоди.
БЛЮХЕР. Дождался. Идешь машинистом на бронепоезд.
НИКИТА. Давно бы так, а то тянут чего не поймешь. (Уходит.)
СЕКРЕТАРЬ. Это хорошо, что на бронепоезд. У него белые отца в топке сожгли. Он на них бешеный.
Входит ПОТАПОВ.
ПОТАПОВ. Здравствуйте, товарищи. Василий Константинович, на минуту.
БЛЮХЕР. Что стряслось?
ПОТАПОВ. Взят Чен. Вокруг Исаева кольцо, связь с ним оборвалась.
БЛЮХЕР. Едем в штаб.
Картина вторая
ВАНЮШИН, ИСАЕВ и СЛЕСАРЬ. Номер «Версаля».
ВАНЮШИН (он пьян). Слушай, цинковое лицо… Зачем ты здесь торчишь? Мы ж тебя прогоняли сто раз.
СЛЕСАРЬ. Господин Ванюшин, служба… Вот на Максим Максимыча покушение подполье тутошное готовит как на продажного белого писаку – я к ему личным охранником прикреплен. И чтоб ни на шаг… Служба, господин Ванюшин, служба, куда от нее денешься…
ВАНЮШИН. Черт с тобой, сиди. Только на меня не смотри – у тебя глаза оловянные.
ИСАЕВ. Николай Иванович, мудрость – это спокойствие…
ВАНЮШИН. Вот врезочка, Максим Максимыч. Из московской газеты «Раннее утро» от 17 октября 1912 года. Полюбопытствуйте. Только вслух. Я наслаждаюсь, когда слушаю это.
ИСАЕВ. «Вчера у мировой судьи слушалось дело корреспондента иностранной газеты Фредерика Раннета по обвинению его в нарушении общественной тишины и спокойствия. Находясь в ресторане в компании иностранцев и будучи навеселе, Раннет подошел к официанту Максимову и ударил его по лицу. Составили протокол. Раннет заявил, что он не желал оскорблять Максимова, а хотел только доказать, что в России можно всякому дать по лицу и отделаться небольшим расходом в виде денежного