– Пойдем, – решился я. – Выпьем, Саша. К черту библиотеку!
Он натянул носки, зашнуровал штиблеты, я подхватил свой «дипломат», и мы стали подниматься по откосу.
– Шрам видишь у меня на шее? – показал Саша. Его, голого, в штиблетах, поматывало из стороны в сторону. – Тоже тут, в Нескучном… Иду как-то ночью (поддатый, конечно) и вдруг слышу: баба в кустах орет. Я – туда. А там – три лба… Насиловали ее, одним словом. Это вон там было, правее… Одного я сразу вырубил, махаюсь с остальными. А тот, который упал, поднялся и ножик достал. Он у меня за спиной был, я его не видел, но как-то почуял замах и увернулся. Если б не увернулся – кранты. Ах ты, сука, думаю… Ударил уже всерьез – уложил надолго. В общем, смылись они. Тут баба мне: «Ты, говорит, меня спас, сам теперь меня и…» Веришь, нет? А у меня кровища хлещет: в шею же попал, в самое опасное место. Пошла ты, говорю, паскуда, не до тебя… Хорошо, больница рядом, добежал – все обошлось.
Мы подошли к дощатому забору. Саша попробовал калитку – заперто.
– Придется под воротами пролезать.
– Ну уж нет, – сказал я. – Под воротами не полезу.
Я перебросил через забор «дипломат», подпрыгнув, уцепился за край, подтянулся и соскочил на ту сторону. Саша вылез из-под ворот: половина лица в грязи, мокрые белые трусы, облипнув пылью, стали черными, – он ничего не замечал.
Несколько женщин возились на грядках. Одна из них подняла голову:
– Не утоп, черт окаянный?
Сашка расхохотался и втолкнул меня во двор торговой базы. Там было устроено что-то вроде беседки, обтянутой целлофаном. На вбитом в землю столе кроме нескольких грязных стаканов валялись засохшие куски хлеба и яблочные огрызки. На раздавленном диванчике спал худой полуголый парень в полинялых джинсах. Саша разбудил его и, обернувшись ко мне, сказал:
– Деньги есть у тебя? Дай ему пятерку.
Парень, назвавшийся Славой, убежал и через минуту вернулся с бутылкой водки и банкой консервов. Мне налили полный стакан, остальное Слава разделил поровну, рассудительно приговаривая:
– Сашка, я тебе наливаю, но ты лучше не пей. Ты уже и так хорош. Поставь перед собой, но не пей. Пускай стоит, потом выпьешь. Я бы на твоем месте не пил. Ну, как знаешь!
Мы выпили и, сморщившись, закусили зелеными яблоками. Мне придвинули вскрытую банку:
– Ешь, ешь, мы уже ели…
Саша голой рукой обхватил меня за шею:
– Нравишься ты мне, Серый!
– Сиди спокойно, сынок, – сказал я ему. – Ты с какого года? С сорок девятого? Я тебе в отцы гожусь, а ты фамильярничаешь.
– Давай силой померяемся. – Он поставил локоть на стол, поднял здоровенную клешню. – Давай!
– Что ты, Саша, ты меня раздавишь.
Слава осовелыми глазами смотрел через стол