После того как фрау Дорн увезли, Шор пригласил Папи-ньона и, посмеиваясь, заметил:
– Ну, что я тебе говорил? Она обязана была клюнуть на удочку и клюнула. Запомни, с умной женщиной можно бороться только одним – жесткой логикой. Из нашего с тобой разговора она поняла, что нам известно о вчерашнем визитере; мы вовремя успели выяснить про ее франкфуртские связи, про маму и библиотеку детективов. Эрго: она, как и все читающие Флеминга, считает, что у полиции денег куры не клюют и мы записываем все беседы в отелях, бардаках и даже в телефонных будках. Остальное – дело техники; ненавистные мятные таблетки, гримаса гнева и чуть повышенный голос… Но кто-то крепко вертит все это дело, Папиньон… Такого рода визитки, – он кивнул на глянцевый листок бумаги, – мелкие шулеры не делают, этим занимаются, мой милый, тайные типографии могучих разведывательных институций… Возьми на анализ и запроси Интерпол, не было ли зафиксировано такого рода фокусов у мафиози… И пригласи на допросы всех тех, кого она только что упомянула… В первую очередь эту самую Мари Кровс, журналистку… А я попробую выпросить у комиссара Матэна десяток хороших сыщиков, чтобы они последили за теми, кого она назвала… И последнее… Она сказала про какого-то русского журналиста, с которым у него была обговорена встреча… – Шор пролистал записную книжку Грацио. – Ты можешь разобрать его почерк? – Он подвинул книжку Папиньону. – Лисо? Лиско? Узнай к вечеру, кто этот человек, о’кей?
В два часа дня Папиньон передал копию записи допроса фрау Дорн быстрому холодноглазому Паулю Заборски, наиболее доверенному контакту резидентуры ЦРУ в Берне.
В три часа Джон Хоф отправил шифротелеграмму Майклу Вэлшу.
Ответ из Лэнгли пришел незамедлительно: «Предпримите все меры, чтобы Шор был отстранен от расследования хотя бы на ближайшие пять дней. Поручите Папиньону производство обыска на квартире Лыско – неожиданно для Шора – в тот момент, когда получите наше на то указание. Майкл Вэлш».
Глава 23
Из бюллетеня пресс-центра:
«Как стало известно, группа финансистов Уолл-стрит вошла с интерпелляцией в верховный суд с требованием немедленного ареста всех активов покойного Леопольдо Грацио, так как предположительно он покончил с собой в связи с надвигавшимся банкротством.
Поскольку Грацио в последнее время, как утверждают чиновники банковских корпораций, предпринял ряд весьма рискованных операций, финансировал гигантские проекты в развивающихся странах, поддерживал прогрессивный режим в Гаривасе, скупал акции на биржах Гонконга, Чикаго