Только я окунулась в мир Агаты Кристи, как…
– Вы с ума сошли! – подобно урагану, влетел в мою комнату Пашка с глазами навыкате, выражавшими полное безумие. За ним тихонько последовал понурый Логинов и прикрыл за собой дверь. – Идти ночью в этот… в это… пристанище ада! – подобрал-таки Самойлов красивое словосочетание и понесся дальше: – Все говорят: кто в тот замок попадает – не возвращается! Вот ваша глупая Ирина вместе с парнем со своим и – того!.. И искать их не фига, а то сами прямиком на тот свет отправимся. Или, что еще хуже, застрянем между мирами… – Да, Павел очень любит читать фантастику на ночь глядя.
Не обращая на Пашу ни малейшего внимания (не до него сейчас, но и он свое получит), я грозно уставилась на его любимого друга и выдавила из себя слова, наполненные яростью:
– Ты зачем ему сказал?!
Пожатие плеч, мол, извини, но так получилось.
– Меж нами нет секретов! – ответил за него Паша с гордостью и продолжил вещание: – Там же злые духи, неизвестно, что может произойти с вами! Что, охота последовать за горничной? И потом я всю жизнь буду винить себя, что знал, но не отговорил! И останется о вас лишь светлая память… – Клянусь, он прослезился. Как тогда, в такси.
– Послушай, Паша, – зло ответила я ему, решив, что теперь его время «получить свое», – Ира была в замке – если вообще там была, что нам и предстоит узнать, – днем, а по легенде, которой верят-то одни идиоты, духи, смешно сказать, зверствуют ночью, так что не сходится! Это во-первых. А во-вторых, тебя туда никто не зовет! Вот и тешься своей «светлой памятью».
– Что-о? За кого ты меня принимаешь? Я думал тебя отговорить, но с курицей связываться – себе дороже, так что брошу пустые попытки. И не думаешь ли ты, что я друга своего, заметь, самого близкого друга, одного пущу? Щассс!
Мне почему-то в тот момент не показалось неправильным, что меня Паша мало того что обозвал курицей, еще и за ноль считает, раз сказал «одного». Вместо того чтобы заметить это и накостылять, я обратилась к самому близкому Пашиному другу:
– Он что, идет с нами? – Прозвучало это не гневно, что более соответствует моему характеру, а как-то обреченно. Самый близкий смиренно кивнул. – Ладно, Самойлов, но будь готов к тому, что ты там увидишь.
– Что увижу?
– Кро-овь, – злорадно протянула я, – мно-ого кро-ви.
Паша отреагировал мгновенно: закатил глаза, побледнел и, сделав свое дыхание прерывистым, начал потихоньку оседать – я мысленно потирала ручонки, зная, как сильно будущий врач боится крови, – но вдруг, почему-то передумав падать в обморок – вероятно, мне назло, – собрался с силами и вернул глаза, тело и цвет лица в исходное положение, тем самым порушив мое и без того недолгое счастье.
– Я пойду с вами, – твердо, делая ударение на каждом слове, поставил он перед